Война

Кое-кто уже сидел или лежал у обочины дороги: руки и лица распухли, головы прикрыты грязными носовыми платками. Все больше становилось таких, кто не мог идти дальше.

Наконец мы прибыли в деревню и стали на отдых. Скинули мундиры, помылись у колодца.

— В ружье! С вещами! — закричал лейтенант.

Я торопливо напялил на себя рубашку и мундир и подпоясался кое-как.

— Что случилось, господин лейтенант? — спросил Эрнст.

— Французы у нас за спиной. Смотрите туда!

Дорогу, по которой мы прошли, поливали шрапнелью.

Отставшие мчались в поле.

Мы зашагали назад, наискось пересекая луг.

Тст! Тст! — дважды просвистела над нами шрапнель. Слева от нас, впереди стояли две походные кухни. Внезапно над лугом поднялось черное облако.

Храмм! — страшно громыхнуло следом.

И тут же рядом поднялось еще одно облако.

— Это гранаты, — сказал лейтенант. — Вашему взводу рассыпаться в цепь! Где залегли французы, я сам не знаю.

Мы выполнили команду. Я со своим отделением оказался на левом фланге.

Стали подыматься вверх по склону луга. Впереди — синее небо. Пули свистели над самой головой.

— Вперед, марш, марш! — командовал Эрнст.

Я пробежал несколько шагов, увидел, что люди уже больше не могут, и умерил свою прыть. Слева показалась полоска молодого ельника. Там пули ударялись о стволы деревьев. Мы крались мимо.

— Они сидят там, на деревьях! — крикнул кто-то.

Все вскинули винтовки, и пошла бессмысленная пальба по верхушкам деревьев. Двое-трое стреляли с колена, другие — лежа.

— Там же никого нет! — крикнул я.

Они продолжали палить.

— Прекратить огонь! — заорал я.

— Прекратить огонь! — заорал Ламм.

Послушались.

— Да вы поглядите туда! — в бешенстве кричал я. — Никого же там нет — на деревьях! Постыдились бы так терять голову! Вперед, марш!

Встали, пошли вперед.

Из-за этой задержки взвод разбрелся. Со мной осталась теперь, пожалуй, его левая половина. Эрнст с другой половиной взвода исчез.

Зз! Зз! — все ближе свистели пули.

Шш-прамм! — рвались гранаты у нас за спиной. Пригнулись, вот-вот достигнем высотки.

Справа на возвышенности стояло орудие. Канониры подтаскивали снаряды, вели огонь.

Брамм! Брамм! Кругом черные облака разрывов. Одного из наших отнесло назад.

Впереди кто-то крикнул:

— Не лезьте! Мы и так тут лежим друг за другом в три ряда!

Зз! Зз! Пренг, памм! Раммсс! — гремело, шипело, жужжало вокруг. Французы, должно быть, залегли возле самой высотки.

— Ложись! — зарывал я и плюхнулся на землю. Справа и впереди сплошь лежали вповалку. А что слева — я видеть не мог. Там был откос. Но вроде слева было поспокойнее.

— Перебегайте влево! — крикнул я сквозь этот грохот. Приподнялся и, пригнувшись, стал передвигаться влево. Цише — впереди меня. Остальные лежали.

— Всем влево! — скомандовал я.

Подтягивались — один, другой… Через несколько шагов мы выбрались из-под бешеного огня. Я повел их еще чуть левее. Потом мы повернули вперед. Там был совершенно пустой луг, справа деревня, она горела. Похоже, мы подошли к французам с фланга. Впереди, в долине, змеился среди ив ручей.

Зз! Зз! — вдруг зашипело впереди. Те, что залегли там, на высоком берегу ручья, казались отсюда мишенями на фоне неба.

— Занять позицию! Там, на берегу, стрелки. Прицел шестьсот! Огонь!

Я прицелился. Мишени на том берегу находились в прорези прицела, прямо как на учебном плацу.

Пули ложились передо мной в траву!

Я спустил курок. Должен был попасть, если прицел выбран правильно. Жаркая перестрелка вокруг. Просвистело над правым ухом.

Я прицелился снова. Моя мишень стала вдруг расти. Я выстрелил.

— Они отходят! — закричал я.

Мы палили им вслед как осатанелые. Один за другим они исчезали вдали.

— Вперед, марш! — скомандовал я. — Нужно их догнать.

Мы перелезли через изгородь для скота и спустились к ручью. Там, в воде, ничком лежал солдат в красных штанах. На том берегу — раненые и убитые французы.

Я перепрыгнул через ручей. Сбоку от меня кто-то черпал рукой воду и пил.

Позади затрещали винтовочные выстрелы. Рядом со мной шагал горнист Киндер.

— Труби, — сказал я ему, — чтоб наши не стреляли своим в спину!

— Что трубить? — спросил он.

— Что хочешь!

Он сыграл вечернюю зорю. Справа раздался выстрел. Оттуда, по ниве, шагали навстречу нам французы.

— Справа! — крикнул я. — Прицел четыреста! Огонь!

Я плюхнулся на землю и стал палить как бешеный.

Французы были примерно в полутораста шагах от нас. Рядом тоже палили. Впереди один свалился в хлеба. Другой вскинул винтовку и, стоя, выстрелил в нас. Они шли из горящей деревни. Мы оказались у них с фланга.

Один за другим ныряли они в хлеба. Наверняка не во всех попало. Мало-помалу я поостыл и стал целиться точнее.

Из деревни справа вышел офицер; он шел в полный рост. И упал в хлеба. Больше никого не было видно.

Я встал и увидел, как позади нас у ручья немецкие солдаты, стоя, стреляли в раненых. Я бросился туда. Это были солдаты из четвертой роты.

— Что вы делаете! — закричал я.

— Эти собаки стреляли в нас сзади! — злобно сказал один.

— И Рёле, лейтенанта нашего, они закололи в деревне, когда он лежал там раненый!