Война 2020. Первая космическая

Ну что ж – есть еще вариант. Настя взяла свой планшет, законнектилась на дремлющий планшет Кэбота. В открытых разделах – ничего интересного. Вскрыла шифрованную папку – благо пароль к ней у Боба тоже был записан на гламурно-розовом стикере рядом с пультом. Тоже ничего.

Корзина – пуста. Совершенно. Как будто выметена.

Еще часа три она занималась текучкой – убралась, починила задолбавший уже светильник в шлюзовой, провела контрольный сеанс с безумно вежливыми китайцами, которые все еще крутились вокруг Земли, ожидая свой разгонник, еще раз освежила циклограмму посадки реактора. Заноза не отпускала.

Она снова вернулась к пульту связи.

Так. Админка. Сеансы доступа. Оп-па. Некто с ником «Администратор» лазил по почтовому серверу как раз тогда, когда они с Бобом завтракали. И что-то там творил. Вообще-то Земля иногда позволяла себе такие фокусы – но, как правило, после предупреждения. Ей до смерти захотелось выяснить, с чего бы на этот раз в серваке копались без ее ведома. А если чего-то очень хочется… Она решительно тыркнула в кнопку связи. Что? Какой, к чертям, рероутинг?!

– Vega One, this is Houston. Hi, Nastya. Any troubles?

– No, Billy. Thanks for caring. Negative on troubles. We're OK. I'm just wondering what's with my link to Korolyov.

– Some problems with Comsat AFAIK. Nothing serious, twenty four hours tops.

– How long?

– Since approx Oh-Six Moscow. If you want I can give you a temp link through Milsat.

– Negative. No need, really. I might send a couple of non-urgent requests via standard route. You can get back to sleep, Billy.

– We've got a nice eveinging here, Vega One. And it is only two hours till the end of my shift.

– Im glad for your poor eyes. Who's after you?

– Jimmy Chang. You should remember him.

– I certainly do. Ok, over.

– See you. Over.

[– Вега-один, на связи Хьюстон. Привет, Настя. Проблемы?

– Нет, Билли, спасибо. Проблемы отсутствуют. Мы в порядке. Просто интересно, что случилось с моим каналом на Королев.

– Какие-то проблемы со спутниками связи, насколько я знаю. Ничего серьезного, максимум на сутки.

– Давно?

– Примерно с ноль-шести по Москве. Если хочешь, могу пробросить канал через военные спутники.

– Нет, не надо. В самом деле нет необходимости. Может быть, отправлю пару несрочных запросов через стандартный шлюз. Можешь спать дальше, Билли.

– У нас тут чудный вечер, Вега-один. И мне осталось всего два часа до конца смены.

– Рада за твои больные глаза. Кто вместо тебя?

-Джимми Чэн. Ты его знаешь.

– Разумеется. Ладно, конец связи.

– Конец связи, до встречи (англ.). ].

Вот так. Связь с Москвой только через военных. Причем не наших. И Билли с Джимми на связи. «Билл-ящерица, Джим-лягушонок». И оба зеленые. В смысле, тоже вояки. «И Джимми, и Билли, конечно, решили закапывать яблоки в поте лица».

Стоп. Но если связи нет с шести часов – кто тогда копался в логах?! Неужели…

Настя приникла затылком к обшивке. Что-то мешало, давило на кожу в районе затылка. Уходящий под обшивку кабель. Ну конечно! Тот самый ноутбук, до сих пор дублирующий почтовый сервер. А ведь… Так. Нужна отвертка. Простая, не электрическая – чтобы не жужжало. Спи спокойно, напарник, спи. Двадцать четыре винта. Пятнадцать минут. Покрытый пылью – к счастью, обычной, лохматой, «домашней» пылью – пластик скользнул в руку. Слава Тошибе – экран загорелся сразу, стоило его откинуть. Пароль вводить не пришлось – машину так никто и не подумал залочить. Разгильдяи, я вас люблю. Смотрим… папка входящей почты…

Вот оно. Сегодняшнее, около девяти часов назад. Ой.

Мамочки…

Они что – дебилы? Какой-то бред. Да они все там екнулись!

Понятно, почему они влезли на сервак. Понятно, почему они отрезали связь – в случайное совпадение она не верила ни на грош.

Это действительно надо удалять, форматируя винт целиком. О чем, кстати, в конце приказа английским по белому и написано – в смысле, «использовать соответствующие процедуры». Вот они и использовали. Винт, конечно, не форматнули – все же не прошлый век.

Настя закрыла глаза, прижала к вискам горячие пальцы. Этого просто не могло быть. Потому что не могло быть никогда. С другой стороны, «никогда» – это слишком долгий срок, и рано или поздно оно становится «впервые».