Война

– Она была в рюкзаке. Оказалось, разбились не все, одна уцелела. Я нашел ее только что. Там, когда это было так важно, я просто не проверил. Понимаешь? Я мог бы… я должен был проверить еще раз. И ты не мучилась бы от страха и боли. Но я этого не сделал, потому что легче было согласиться удержать твою руку на пульте силой. Ведь я посчитал это нормальным. Приемлемым и скорым решением. Более того, я знаю точно: если для твоего спасения потребуется оторвать тебе голову, я сделаю это, не задумываясь. Меня будет волновать не твое отношение ко мне после этого, а лишь очевидная эффективность и процент выживания, отличный от нуля. А что, если когда-нибудь мне легче будет убить тебя, чем просто приложить чуть больше стараний?

– Но тогда речь пойдет о всей Бране!

– Не важно. Потому что убить целую планету мне еще проще, чем тебя одну.

– Комплимент в самый раз для овцы на заклание. Если я тебе и впрямь нравлюсь, мне тебя жаль. Это, знаешь… это как увлечься рождественским поросенком! Брать его летом в дом, катать в тележке, одевать в штанишки. И надеяться, что мама разрешит тебе его оставить, а на праздник зарежет… ну, допустим, гуся.

– Отличная аналогия. Поэтому мы не будем давать этому логическое продолжение.

Самина оттолкнулась от земли. Шатаясь, она добралась до карфлайта и упала в пассажирское кресло. Спустя какое-то время Эйден скользнул на место пилота, взглянул на ее ремни, висевшие без дела. И в глаза, наконец.

– Самина, так уже было. Или почти так. И все закончилось плохо – потому что все, кто приближаются ко мне, рано или поздно оказываются на весах против целой планеты, системы, галактики. Есть только один человек, ради которого я могу совершить исключительную глупость, и это не ты. К тому же ты отныне – мой план Б.

– Мертвый план. Ведь когда планету выбросит в космос, я умру.

– Да. И я не могу отделаться от мысли, насколько мне это выгодно. Прямо сейчас выгодно, понимаешь? Я предполагаю – нет – я точно знаю, где переключатель. – Он поднял машину в воздух и развернул к городу. – Пожалуйста, пристегнись.

33. Глава, в которой андроид выбирает одно из двух скверных решений

Самина не пошевелилась.

– Ты… что?

– Знаю, где реле.

– Нет. Нет, ты лжешь. Ты не можешь знать наверняка! Ты же еще в пещере ска…

Эйден снова протянул ей фотографию.

– Я не стал говорить при всех, но если ты как следует присмотришься, и сама догадаешься. Жрицы прилетели на торжественное открытие памятника архитектуры. Всего через несколько дней – судя уже по документам – Хмерс распорядился о переносе аппаратуры из бункера. А теперь ты мне скажи: куда?

Жрицы лучезарно улыбались. На заднем плане, между их фигурами, горели буквы виртуальных табло: «…щад… …ан…». Справа в кадр попала часть транспаранта. Его перекрывали флаги, но там, где их не было, можно было прочесть: «Откры… …мятн… гип…».

– Они праздновали открытие аллей на площади Доминанты. – прошептала Самина. – Реле гиперскачка перенесли в символ Браны – прямо в дыру… Что, полетим туда прямо сейчас?

– Нет.

– Просто чтобы проверить. А?

– Перестань. Надеешься, что я поддамся искушению покончить с Харгеном? Рано сдаешься. Ты устала, но придется потерпеть еще.

– О, как же осточертело это ваше имперское промедление! Эта вечная тяжесть на подъем…

– И еще, и еще потерпеть. Потому что эта война не имеет ничего общего с моими желаниями: одна моя часть хочет убить тебя, а другая – за тебя.

– И какая часть больше?

– Пятьдесят на пятьдесят.

– Много. И того, и другого. Значит, ты мне наполовину друг, наполовину враг?

– Интересная теория. Я тот, кто может принести тебя в жертву вместе с целой планетой, оправдав это чем-то вроде «о, это нулевой закон, детка, ничего личного». Славно жить иллюзиями, что все будет хорошо. Что я добьюсь разрешения покинуть Брану, доберусь до планеты-наводчика и оборву цепь. Но вероятность моей неудачи с магнетарами – не гипотетическая, а вполне реальная. Так кто я тебе?

– Разве это не вопрос выбора?

– Нет. Я уже говорил: с повышением ставок личное теряет силу. Ты должна понять, через что я прохожу прямо сейчас, – и всякий раз, когда даю врагу еще немного времени. Нейтронной цепью магнетаров Харген уничтожает моих людей тысячами. Герцог риз Авир и адмирал Проци не отступят – без меня им просто не позволит совет миров. Но даже если они мобилизуют все силы, то прежде, чем империя уничтожит все звезды в цепи, в этой мясорубке погибнет не один миллион. Возможно, даже планет, а не людей. Разве не разумно пренебречь одной Браной, чтобы спасти их?

– Но вся наша планета…

– Сядь, я просто рассуждаю. Харген убивает их целыми системами.

– Но ты – не он!

– Я гораздо хуже! Потому что моя империя больше, а значит, больше и жертвы, на которые я готов пойти ради нее. То, что я никогда не поступал, как он, это, скорее, случайность. Результат того, что я гораздо умнее и обычно вижу несколько путей. Но всегда – всегда! – один из них страшнее другого.