Война

— Р-р-р-р, — зарычал я, вновь чувствуя боль в каждой клетке своего организма. Кости ломило и выворачивало из суставов. Липкий вонючий пот не давал дышать. Сердце было готово вырваться из груди и взорваться, вывернув мне рёбра. Было очень, очень больно.

— Семён! — Услышал я встревоженный голос над головой, и меня перевернуло на спину. Кто-то открыл мне рот и влил в него горькое лекарство. На лоб опустилась холодная, смоченная ледяной водой повязка и мне стало легче. Алиса пришла.

Глава 7

— Эх... Хорошо то как... Лепота, — улыбаясь, делился я своими чувствами с миром.

Расслаблено лежать на ковре из травы и щуриться от сверкающего в небе солнца, что может быть лучше? Только женские руки, что в этот момент нежно мнут твою спину, втирая в неё лечебный крем, унимающий противный зуд.

— Что-то ты больно сильно расслабился, как я погляжу, — шлепнула меня по заднице Алиса, заставив дернуться от неожиданности. — Уже неделю отдыхаешь. Пузо растишь, — проворчала она, но я то знал чего она хочет.

— Ладно-ладно, ложись, твоя очередь, — проворчал я.

Не успел я встать, как Алиса уже легла рядом, завела руки за спину и, развязав тесёмки на лифчике, подставила мне голую спину для массажа.

Чувствовал я себя в целом неплохо. Свежий воздух и вот такие посиделки у маленького, найденного нами озерца в поле луговых трав — поправляли моё здоровье лучше всяких таблеток, раз уж способности кудесника мне в этом не помогали. Нет, шрамы не ушли и никуда уже не уйдут, осмотрел я свой торс и руки, с пересекающимися чуть воспаленными линиями порезов и разрывов. Лицо как и тело тоже было обезображено, но... С поддержкой Алисы, Михаила и всех тех, кто важен для меня, я с этим справился. Уродом я себе не чувствую. Единственная проблема это хромота и слабость в ногах, так что от посоха я отказаться не мог. Приходится ходить с ним, словно старец, какой. Кхе, кхе.

— Заснул там? — Недовольно поёрзала на траве Алиса.

— Сейчас, сейчас, торопыга.

Выдавив на руку немного холодного крема от загара и растерев его в ладошках дабы нагреть, я присел на корточках чуть ниже попы жены и начал играть пальчиками на ее спине. Едва касаясь подушечками, я прикасался к ней практически незаметными движениями, заставляя её кожу покрываться мурашками. Проводил рукой вдоль позвоночника, заставляя её выгибаться в спине и только после начал разминать её как следует.

Очень уж мне нравилось смотреть на переливы её загорелой до золотистого цвета кожи. Нравилась, как она довольно мурлычет под моими руками. Нравилось доставлять ей удовольствие. Нравилось быть с ней наедине...

Тишину вокруг разрывало лишь пение птиц, стрекот сверчков, да звуки соприкосновения моих маслянистых после крема рук с её спиной. Мы были одни, и Алиса могла не стесняться, позволяла она себе мурлыкать, получая удовольствие от массажа.

— Пониже, — попросила она, поёрзав на травке, и я спустился ниже. Дошел до крестца, приспустив на ней мешавшие мне трусики, и остановился, начав хорошенько проминать её в районе попы, что, впрочем, не мешало мне уделять внимание и другим частям её тела. Потом я переместился в самый низ и, положив её левую ножку себе на плечо, стал осторожно массировать ей икру, втирая в неё уже не крем от загара, а массажное, расслабляющее масло, прихваченное на такой случай с собой.

— Ой, ой, ой, — начала Алиса попискивать.

— Больно? — Заботливо спросил я, остановившись.

— Щекотно.

— Тогда ладно.

Я продолжал. Помассировав ей, как следует ножки, пальчики на них (заставив её смеяться), и икры, я вновь перешел к попе и бедрам. Через несколько минут она не выдержала.

— Хватит! — Вывернулась из-под меня Алиса, повалив на траву и заползая на меня сверху, придавливая своим весом к земле. — Моя очередь тебя мучить, — игриво провела она ноготками по моей груди, старательно обходя места со шрамами, после чего... полянку в поле, окруженном цветами, накрыло звуками стонов.

Через час, вдоволь наигравшись, и устав мы все также лежали на траве в чём мать родила. Голова Алисы была у меня на груди и качалась в такт моему дыханию. Я смотрел вверх, на голубое небо и пушистые облака. Во рту у меня была зажата травка, которую я покусывал, наслаждаясь терпкой горчинкой.

— Нам скоро выдвигаться, да? — Спросила Алиса. — Не хочу-у-у, — пожаловалась она.

Спокойные деньки закончились. Я хоть и хромой, косой, но в целом здоров и наш полк подтягивают к линии фронта. Так что...

— Все будет хорошо. Мы справимся, — погладил я её по спине, успокаивая.

— Ты только поправился, а они гонят тебя в самую гущу сражений. Туда где перемалывают в древесную труху и более сильных кудесников, — продолжала тревожиться Алиса.

— Не только меня. Весь наш полк, — улыбнулся я растрепанной голове жены, что переползла по мне чуть выше. — И это я должен о тебе беспокоиться, красавица ты моя, а не ты обо мне, — обнял я её покрепче, вслушиваясь в биение её сердца.