Война

Война снова в моей палатке. Такой, каким я его помню: золотые монеты в волосах, обведенные черным глаза, огромные бицепсы. И черное одеяние. Стараюсь не смотреть на его взволнованное лицо и мускулистые руки. Чувствую себя ужасно и могу разве что бросать на него сердитые взгляды.

– Здесь нужен мой брат, – говорит Война, продолжая вглядываться в мое лицо.

– Какой? – встревоженно спрашиваю я.

– Если ты заболела, – говорит он, – тебе может помочь Мор.

Я не хочу, чтобы хоть кто-то из его братьев находился рядом со мной. Но, как говорит Война, это все лишь желание. Где бы ни был его брат, он не придет мне на помощь.

– Я в порядке, – говорю я.

– Нет, – настаивает Война. – Выглядишь слишком бледной и усталой. И ты похудела. Ты что, не ела?

Беспокойство плещется в его глазах, но лицо остается суровым.

– Почему тебя это волнует? – Спрашиваю не для того, чтобы обидеть, а просто из любопытства. Он так давно не проявлял ко мне никакого интереса.

– Жена, я всегда заботился о тебе.

Это слово… Я и не знала, как скучала по нему.

– Это тебе все равно, – продолжает Война.

В его голосе звучит горечь.

Он думает, что это я держалась от него подальше? Конечно, да, держалась, но только потому, что он, как я думала, вычеркнул меня из своей жизни. Мое раненое эго не может выдержать новых ударов.

– Если бы… – я отворачиваюсь от него.

Война все еще на моей стороне. Он берет меня за подбородок и поворачивает к себе, заставляет смотреть ему в глаза.

– Что ты имеешь в виду? – требует он ответа.

– Разве это не очевидно? – с сожалением говорю я, понимая, что Зара, наверное, слышит каждое слово. Ну что ж.

– Говори прямо, Мириам, – просит Война, его лицо напряжено, а взгляд полон надежды.

Неужели я действительно собираюсь это сделать? Плохо. Думаю, что я… Я слишком устала, чтобы притворяться и скрывать правду.

– Я скучала по тебе, Война, – признаюсь я. – Больше, чем хотела бы, гораздо больше. Не видеть тебя было для меня адом.

Война смотрит на меня целую минуту, а затем улыбается. Его взгляд по-прежнему свиреп, но мое сердце замирает при виде этой улыбки.

– Я тоже скучал по тебе, жена. Больше, чем я могу выразить словами.

Я смущенно улыбаюсь. Прямо сейчас он заставляет меня забыть, что я чувствую себя полумертвой.

– Я все еще злюсь на тебя, – признаюсь я.

– Я тоже в ярости, что ты пыталась убить меня моим же мечом.

Думаю, это единственное, что по-настоящему его задело.

Он наклоняется.

– Но от моей жены, – добавляет он, – меньшего я и не ожидал.

Всадник наклоняется и целует меня.

Я устала и больна, но нет ничего в этом мире, что помешало бы мне зацеловать его. Он – единственное, что еще остается приятным на вкус. Его губы пожирают мои, его руки притягивают меня к себе.

Мы целуемся очень долго. Наконец Война отрывается от меня, его руки обхватывают мое тело.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

Он поднимает меня.

– Я отнесу тебя домой.

Глава 47

Теперь, когда Война держит своих зомби на расстоянии, я чувствую, что голодна. Очень голодна. Как только я вижу блюдо с фруктами, орехами, сыром и хлебом, я почти ныряю в него. Рядом стоит миска хумуса, и я не уверена, что когда-либо пробовала что-то настолько вкусное.

– У тебя есть аппетит? – спрашивает Война, подходя ко мне.

– Не знаю, но этот хумус очень вкусный.

Война немедленно выходит из палатки и достаточно громко, чтобы я услышала, отдает приказ принести еще хумуса. А затем возвращается внутрь. Схватив ближайший кувшин, он наполняет стакан водой.

– Я приведу доктора, – говорит он, протягивая мне воду.

– Нет, – говорю я слишком быстро, хватаю его за руку и нечаянно роняю на него немного хумуса. У-упс.

Его брови сходятся на переносице, когда он смотрит на мою руку.

Его глаза поднимаются на меня, и он начинает смотреть на меня с подозрением.

– Что ты от меня скрываешь, жена?

Я качаю головой.

– Я просто не люблю врачей.

Неужели это правда? Внутри у меня все сжимается от беспокойства. Что-то не так, но я не хочу знать, что именно. Пока нет. Вдруг все как-то разрешится само собой.

– Мириам, иногда нужно терпеть то, что нам не нравится. Посылаю за доктором.

– Пожалуйста, не надо, Война, – говорю я. – Это просто грипп. Люди все время им болеют. Через несколько дней все пройдет.

В этот момент входит один из всадников Фобоса, он принес еще хумуса. Он ставит блюдо на стол Войны и уходит.

– Твое тело нездорово, жена. Не притворяйся, что это не так. Мне следовало быть более бдительным, ясно же было, что ты ешь не так, как следовало бы. И я знаю, что в последнее время ты уставала больше, чем обычно.

Он заметил? Вероятно, мне следовало бы беспокоиться, что он за мной следил, но меня это, как ни странно, растрогало. И это катастрофа…

Война продолжает:

– Не говоря уже о том, что только сегодня утром тебе было физически плохо.

– Сейчас я чувствую себя лучше. Меня все еще тошнит, и изнуряющая жара не способствует улучшению самочувствия, но я чувствую себя в силах есть и немного двигаться.

Всадник терпеливо смотрит на меня.

– Мы провели некоторое время в разлуке, жена, но не заблуждайся – я не позволю тебе умереть. Ни от меча, ни от болезни.

Я выдыхаю.