Война

Выход один: как бы нам неудобно ни было дежурить вдвоём, но придётся разделиться, мы на посту не спим и другим не дадим. Решили, что в эту ночь так и сделаем.

Копаем. «Чайку попить, что ли?..» — думаю я.

…Свист… Бах!! 82-е. Ещё мина, ещё одна. Все рвутся вокруг нас. Окоп ещё не слишком глубокий. Я прижимаюсь к земле. Сёма упал мне на ноги — места очень мало.

Хлопок!! Нас оглушило. Мина разорвалась прямо над нами в ветках.

— Ай, блядь, попало, — прошипел Сёма.

Мы лежим. Обстрел продолжается. Повезло, что Сёма ходил в бронежилете. Какой-то чёрный инкассаторско-ментовский. Множество осколков застряло со спины в плите. Остальные попали в руки, которыми он закрывал голову.

— Я «триста», я «триста», — как мне показалось, радостно сказал Сёма.

Я его понимал. Все уже сильно заебались, а счастливчик Сёма, «покусанный пчелами», сейчас поедет в тыл и будет отдыхать.

После штурма Третьей улицы противник ещё более усилил обстрел. А каждый вечер и ночь долбил по второй линии из тяжёлой артиллерии и миномётов. Снаряды рвались в 100–150 метрах от нашей позиции. Когда они пролетали, был такой жуткий свист, как будто он летит тебе прямо в ухо. Даже находиться в окопе было жутко, и ты непроизвольно падал на землю. Раненых с каждым днём становилось всё больше и больше. Один за другим выходили из строя бойцы, а менять их было некем. Несложная статистика говорила, что со временем большая часть нас будет ранена или убита.

Сёме не терпелось уехать в тыл, но, как обычно, эвакуации пришлось ждать до вечера. Я остался на посту один и подумал, что неплохо бы, если бы меня тоже легко ранило.

…Ба-бах! Сзади меня взорвался ВОГ, скорее всего, даже из подствольника. Отлетевшим камнем меня ударило в шею и сильно оглушило. Звон в ушах. «Нет, это за ранение не считается, — с досадой подумал я. — Владлен, хорош, так и до самострела недалеко», — отогнал я от себя дурные мысли, и мне почему-то стало весело.

* * *

19 марта 2016 г.

К нам пришли сапёры. Начальство решило обезопасить нашу позицию МОНками. Старшим среди сапёров оказался старый знакомый Тюля, который был помощником Жени-барыги, сбежавшего с нами из колонии. Тюля, почему-то проникся уважением к нам с Федей и постоянно делал подгоны из лагерной столовой. Я был очень рад его видеть, он тоже искренне улыбался своей беззубой улыбкой.

— Кстати, Жека сейчас у Хана командиром группы, вроде тут тоже должны быть.

Так как ситуация на Промке была напряжённая, сюда начали периодически перебрасывать отдельные группы из разных спецназов. Пару дней у нас дежурил снайпер из батальона Хана. Он был с иголочки одет во всё пиксельное и новое. На снайперской винтовке у него был ночник, но его дежурство никаких результатов не дало. Таню очень разочаровало то, что не удалось вычислить, кто по ней «всё время работает».

Днём трое спецназовцев «хановцев» ходили на разведку переднего края, прямо от нашего дома, через МОНки, поставленные Тюлей. Я тогда поражался такой отчаянной смелости (ходить по минам). Вернувшись, они сказали, что прошли до Пятой улицы, но не то что противника, а даже следов его пребывания на ближайших улицах не нашли. Это очень меня удивило, так как мы были уверены, что противник подходит к нам очень близко.

Я был рад любым гостям на нашей позиции, так как у Рената закончился контракт и он ушёл домой прямо с передка. Сёма ещё не вернулся из госпиталя, и нас осталось четверо. Дежурили ночью только в окопе. Женя постоянно засыпал, ещё и при этом громко храпел. Я будил его, он вскакивал и, нагло смотря мне в глаза, говорил: «Я не спал, я всё слышал!» Наконец мне это надоело и я прямо на посту отпиздил его и отправил спать. Сказал Барсу, чтобы тот его отправил в тыл, но ясно, что тот этого делать не стал.

Ещё очень хотелось отправить в тыл или на другую позицию Таню. Она целый день где-то пропадала, лазая по разрушенным домам и собирая посуду и разный хлам. Говорила, что коллекционирует сервизы. Ей даже удалось найти резину на машину и вывезти всё это на тачке, как раз когда к нам на Промку шёл какой-то российский телеканал. Бойцы с резиной попали в кадр. Однако, как бы внутри меня ни кипело возмущение, я понимал, что других бойцов просто нет. Реформа ополчения привела к тому, что в основном остались служить Жени и Тани.

* * *

22 марта 2016 г.

Стою на посту один. На ночь приходит Барс с нами дежурить. Темнеет ещё рано, а ночные смены у нас считаются с 22:00.

Когда ещё было светло и я менялся с Ваней, нас прицельно обстреляли из гранатомёта — три гранаты пролетели метрах в пяти выше. Вообще, мы перестреливаемся с противником практически целый день, с тех пор как заехали на Промку. Сейчас уже поняли где они примерно сидят. Расстояние до укров — где-то 350 метров по прямой. У нас было пять ВОГ-25, я залез на крышу и пытался откорректировать, когда Женя бил с подствольника. Один ВОГ, видимо, приземлился куда надо, потому что потом они нас заебали из всего: РПГ, ВОГи, стрелкотня, АГС.