Война

Почему-то вспомнил, как в начале моей службы разные «инструктора» говорили мне: «не видишь — не стреляй!», т. е. стрелять я должен был только одиночными и когда вижу конкретную цель. Это учение пошло от милицейского спецназа. Наверное, потому что первоначально много добровольцев прибыло на Донбасс из спецназа ВВ или МВД. Там сотрудникам приходится применять оружие в мирной жизни, среди гражданского населения, возможно, это как-то связано с этим моментом: ты должен точно наблюдать, кого поразит пуля, выпущенная тобой.

Все эти шаблоны не стали актуальны для войны на Донбассе. Например, вот тут, в Промке, враг мог быть за жестяным, деревянным забором, плотными кустами и т. д. В 90 % случаев ты не будешь его визуально наблюдать, а просто слышать и понимать, откуда он стреляет. Одиночный огонь в таких случаях не эффективен. Надо насыпать плотным автоматическим огнём, тем более мы не в глубоком тылу врага — бк есть и подкинут ещё. Дальнейшие события подтвердили правильность моих размышлений.

* * *

15 марта 2016 г.

Мы практически не отдыхали. Удавалось поспать только четыре часа ночью, всё остальное время мы окапывались и постоянно таскали бк, вещи и продукты, которые всё-таки подвезли на вторую линию. Ночью дежурили по двое. Я — с Сёмой, Таня — с Ренатом, а Женя — один на чердаке, его меняла Таня. К непрерывному обстрелу из стрелкового оружия подключился 82-й миномёт и АГС, и если миномёт днём работал не часто, то АГС практически не замолкал. Противник опасался, что мы подойдём к нему по балке, и накрывал в основном её, но потом веером бил по всем нашим позициям. ВОГи рвались буквально вокруг нас, только чудом был ещё никто не ранен и не убит. Такой бесконечный обстрел и тяжёлый физический труд, конечно, нас изматывали, мы постоянно находились в напряжении. Просыпаясь среди ночи на пост, я обязательно ел пару кофеиновых таблеток, которые оставило нам предыдущее подразделение, чтоб хоть как-то снять усталость.

На позицию пришёл Хантер. Он буквально успел на секунду заскочить в окоп, как вдруг по дороге легла очередь из АГС. В руках у Хантера был какой-то большой журнал. Как только обстрел стих, он вылез из окопа и сказал:

— Так, мне надо вашу ростовку записать.

Мы по очереди назвали свои данные.

— Я стесняюсь спросить, — начал я, — у нас только командир роты умеет писать? Неужели вы, командир подразделения, который ведёт тяжёлые бои, вместо того чтобы организовывать боевую работу, должны бегать и записывать ростовку? У вас же зам есть…

— Дядя Вася в тылу занят, да и некому доверить, вокруг одни долбоёбы, а с меня в штабе требуют.

— Просто этот АГС уже заебал, его надо подавить или дать ответку. У нас в подвале лежит три АГСа, на хуя я их тягал? Можно одним АГСом их дрочнуть, и как только они начнут отвечать, вторым АГСом их накрыть. Не обязательно это делать со стационарных позиций. Можно где-то в стороне, просто ребятам рацию дать.

Было видно, что мои слова абсолютно нигде не зацепились в голове Хантера.

— Нас через три дня должны поменять, довоюем и так.

Надо сказать, что за всё своё время пребывания на фронте я, конечно, видел АГС и как из него стреляют, но в детали обращения с ним не вникал. Я спросил: кто у нас в отделении может пользоваться АГСом? Женя уверенно сказал, что он может. Тут я ему доверял, так как видел, что он парень мастеровой. Когда все поняли, к чему я клоню, то хором начали кричать, что лучше с АГСа не стрелять, так как нас потом заебут.

— Увидят, что отсюда работает АГС, и засыпят нас минами, — говорили все хором.

— Да, для них прицела нет. Просто так пулять? — Сёма пытался возражать конструктивно.

Можно было, конечно, попробовать скорректировать его и без прицела.

Барс тоже не поддержал мою инициативу с тем же самым аргументом, что может прилететь ответка. Сказал, пусть лучше лежат в подвале. Было обидно, что мы полностью не используем то вооружение, которое имеем.

* * *

Наверное, в то самое время я осознал, что значит система. По отдельности каждый из командиров (Крым, Аскольд, Хантер, Нечисть) были хорошими умными людьми, искренними патриотами, не лишены организаторских и командирских способностей. В батальоне было много младших командиров и обычных рядовых бойцов, на которых можно было опереться. Но почему-то, собранные вместе, не могли приносить нормального результата. Словно над нашей «фирмой» витало какое-то таинственное коллективное бессознательное. Видимо, проблемы были заложены в самом фундаменте организации. Надо сказать, что впоследствии мне пришлось служить ещё в одной воинской части и столкнуться с подобным явлением, значит, тогда мы не были исключением.

Древнегреческая легенда гласит, что фригийский Мидас оказал услугу Дионису, в награду этот бог предложил ему просить чего он только пожелает. Мидас попросил, чтобы всё, к чему он прикоснётся, тотчас же превращалось в золото. У нас же всё происходило с точностью до наоборот: любая здравая инициатива в нашей организации превращалась в говно. В унылое говно.

Может, у нас везде так? Мой ответ — нет!