Война

У нас проблема с водой. Сказали, что воду будут привозить на вторую линию в бочки, которые там остались (на дачи их не дотянешь), но после первого миномётного обстрела они все продырявились, так как стояли открыто. Мне удалось завязаться языками с парнями из 4-го тербата, которые теперь занимали вторую линию. Они попросили разрешения приходить к нам по вечерам на пострелухи. Я был не против. У нас сложились хорошие отношения, поэтому я без проблем приходил к 4-му тербату за водой, которая у них была в избытке. Не знаю, как добывали воду себе остальные.

Командир взвода тербата с позывным Куба сводил меня на позицию «Дозор», которая была чуть южнее. Она находилась фактически между малыми и большими дачами, на выходе из балки. Когда солдаты на «Дозоре», как водится, вели беспорядочный обстрел кустов, то часто прилетало по нам. Наверное, прошлой ночью мы как раз с ними и перестреливались. Я показал им, где приблизительно находится наша позиция, и попросил не стрелять в ту сторону. Плохо то, что я абсолютно не имел с ними связи по рации. С мобильной связью были большие трудности.

Закончив устанавливать локтевую связь, я взял воду и пошёл к себе. По дороге на даче много бойцов шныряло туда-сюда. Я увидел впереди себя Барса, который тоже что-то тянул. Возле металлической будки в самом начале дач — наш пост. На нём дежурят три человека, по очереди просматривая дорогу, которая ведёт в глубину дачного посёлка. Посреди дороги они расстелили несколько матрасов и в какой-то прицел от охотничьей винтовки иногда поглядывали вперёд. Барс остановился и сказал:

— Ну-ка, дай глянуть, что вы там смотрите?

Барс стоял во весь его высокий рост посреди дороги и вдруг заорал:

— Укропы… УКРОПЫ!!

Он бросил прицел, вскинул автомат и открыл огонь.

— Три укропа, прямо перед второй улицей!! — закричал Барс. — К нашей пулемётной точке подходят!!

Надо сказать, что с момента нашего захода на Промку стрелковый бой практически не стихал. Противник постоянно вёл беспокоящий огонь, наши тоже отвечали — в основном те посты, которые были на второй улице, и рота Грузина. На самом краю второй улицы была наша пулемётная точка, которая представляла собой яму-лёжку и «городуху» из кирпича. В традиционном стиле дурацких укреплений пулемётчик видел только улицу, которая шла с севера на юг. По улице, которая шла с востока на запад, противник мог подойти незаметно. Прямо перед ним, в пяти метрах, бетонный забор, который надо было уже в первый день или подорвать, или завалить, но, конечно, это не было сделано. За пулемётом сидел старый боец с позывным Дед, который, казалось, круглосуточно с кем-то вёл пулемётную дуэль. Тройка противника (Барс успел заметить, что у одного из них была белая светлая кепка), прислонившись к строениям, короткими перебежками практически уже подошла к Деду, которого спасло любопытство Барса.

Противник открыл ответный шквальный огонь, причём было ясно, что стреляют не только эти трое, но и, вероятно, рядом с ними был ещё кто-то.

— Владлен, на позицию! Они по Третьей улице отходят.

Я прибежал к дому. Услышав интенсивную стрельбу, все высыпали из подвала, в окопе был только Ренат. Барс тоже побежал за мной и начал заряжать гранатомёт. Казалось, что заросли и кусты словно ожили, и откуда-то из глубины по нам вёлся плотный стрелковый огонь. Барс выстрелил из гранатомёта, я прыгнул в окоп и начал работать из пулемёта, стараясь стрелять между постройками, чтобы обстреливать Третью улицу.

Интенсивность огня нарастала, пули свистели у нас над головой.

Мне показалось, что противник обходит нас по балке: вроде как оттуда прилетела последняя очередь… Я обернулся и увидел, что Ренат спрятался в окопе. Глаза его перепуганно бегали со стороны в сторону.

— Ренат! Смотри слева! Чтоб нас не обошли! — крикнул я и продолжил вести огонь между домами. Вдруг опять над головой просвистели пули слева.

— Ренат!! Слева!! — снова крикнул я.

Ренат открыл огонь. Он просто высунул автомат из окопа и бил короткими очередями. Это картина стала для меня образцом в объяснении разницы между стрельбой «по-сомалийски» и обычной перепуганной стрельбой. В первом случае ты направляешь ствол в сторону предполагаемого противника и ведёшь огонь. Делаешь всё осмысленно, исходя из обстановки — это можно назвать стрельбой. Перепуганная стрельба ведётся просто для подавления собственного страха, в никуда.

Вскоре всё неожиданно стихло.

Барс рассказал, что, как только он открыл огонь по укропам, они грамотно рассыпались по обе стороны улицы и их не было видно. По рации сообщили, что Дед-пулемётчик получил лёгкие осколочные ранения. Видимо, укропам всё-таки удалось бросить гранату. После ранения он хотел отползти, но какой-то наш придурок с Первой улицы открыл из пулемёта огонь в сторону противника и просто не дал ему пошевелиться.