Война

Забегая вперёд, скажу, что примерно через год после описываемых событий Таню всё же убьёт настоящий снайпер, как она и мечтала. Сиротой останется 12-летняя дочь.

* * *

Сразу начали окапываться. Сидеть в «песочнице», как наши предшественники, мы не собирались.

В истории войн, наверно, найдётся много примеров, когда из-за неверно оборудованных позиций войска терпели поражение. Беда ополчения заключалась в том, что, как надо оборудовать опорные пункты, люди догадывались интуитивно, если у них вообще было желание это делать. В ополчении отсутствовала всякая подготовка по этому поводу. При формировании корпуса большое количество гражданских людей получили должности и звания от командира взвода до батальона и, конечно, никакой специальной инженерной подготовки не проходили. Те россияне-добровольцы, которые имели опыт войны в Чечне, максимум имели опыт строительства блокпостов для полицейских функций.

Мои личные знания по этому поводу основывались только на понимании, что солдат должен сидеть в окопе, и одной-единственной картинке из журнала «Солдат удачи». Картинка была прикреплена к статье, которая анализировала тактику уличных боёв чеченских сепаратистов. Под картинкой было примечание, что это фрагмент натовского наставления. Рисунок изображал типичный европейский коттеджный дом, ограждённый забором. Вход в калитку был заминирован миной типа МОН на управлении. На окнах прислонены кроватные сетки, которые защищали помещение от попадания гранат. Для стрелков в стенах были пробиты специальные узкие отверстия. На крыше нёс дежурство расчёт ПЗРК.

Ещё я где-то прочитал, что небольшие постройки, которые мешают обзору, можно просто сносить.

Как я уже говорил в начале своего повествования, по какой-то странной логике или распространённому суеверию считалось, что, когда ты моешься, срёшь или готовишь пищу, убить тебя не могут, ну или не должны. Часто приходилось находиться на позициях, где были неплохо оборудованы огневые точки, но кухни или туалет находились на открытом месте, душа могло не быть вообще. Не бывало и безопасных ходов-сообщений между местом, где люди отдыхали и где вели бой. Огневые точки часто тоже были сделаны абсолютно по-бестолковому и представляли собой хорошо наблюдаемую для противника мишень с широкими амбразурами, куда без труда залетали осколки. Такая точка, как правило, могла быть легко уничтожена, даже просто из тяжёлого пулемёта.

Повторюсь, что никакого специального образования и инженерного опыта у меня не могло быть. В 2014 году я служил в разведке, а короткий период службы в пехоте под Песками не поставил вопрос инженерного оборудования позиций так остро, как сейчас. Оставалось надеяться только на свой здравый смысл. Но если только ты один им обладаешь, то всем вокруг кажется, что ты сумасшедший. Когда я предложил готовить пищу у входа в подвал, то это делать отказались, сославшись на то, что там неудобно. Рыть ход-сообщение от огневой позиции к подвалу посчитали слишком трудоёмким занятием. Барс тоже не поддержал меня в этом вопросе, а приказал рыть рядом ещё одну стрелковую ячейку, в которой он разместил «Утёс». Пулемёт смотрел прямо в балку. Убить из него укропа можно было, только если он вылезет прямо перед пулемётом из балки.

Из моих военно-инженерных фантазий реализовать удалось только две. Я всё-таки закрыл кроватной сеткой окно на втором этаже и пробил рядом небольшое отверстие для стрельбы. Это отверстие обложил мешками. Таня, которая постоянно дежурила на втором этаже, раскритиковала мою затею, потому что ей было «неудобно работать». Но стоило только гранате от АГСа врезаться в дом, как Таня вмиг очутилась у амбразуры. Второй моей задумкой была идея снести три дома, которые мешали нашему обзору. Мы решили их поджечь, а после того, как дома сгорят, обвалить стены.

Ренат проявил себя как профессиональный поджигатель, как будто он занимался этим всю свою жизнь. Сначала он делал в доме сквозняк, а затем поджигал в четырёх разных углах. Я опасался, что укропы, вылезая из балки и прикрываясь домами, смогут подойти к нам вплотную. Дома горели 3–4 дня, но зато потом ничто не мешало нашему наблюдению. Анализируя сейчас оборудование нашей позиции, я понимаю, что оно было сделано по-идиотски. В принципе, идиотской была сама позиция. Мы не могли ни наблюдать, ни слушать балку и тупо не видели то, что происходит в соседнем огороде. Оправдание моим ошибкам есть только одно: командиры роты, взвода, батальона, в том числе «советник», побывав на моей позиции, не сделали ни одного замечания, особая претензия «советнику».

* * *

13 марта 2016 г.