– А знаете что? – говорит Аркаша, хитро прищурившись. – Полкана-то нашего назначают заместителем командира дивизии. На повышение пошел, теперь генералом будет. За удачно проведенную контртеррористическую операцию полковник Вертер представлен к званию Героя России. У меня в штабе полка землячок есть, он сам наградной лист видел.
– Не может такого быть! – восклицает Олег. – Вертер же трус! Он же на передовой был один раз! Полбатальона положил за какой-то вшивый бугорок, да так и не взял его! Таких расстреливать надо, не может быть, чтобы он стал генералом, да еще и Героем!
– Это для тебя – вшивый бугорок, а в его донесениях – стратегически важная высота, обороняемая превосходящими силами противника. И лезли мы не в лоб трое суток, а выполняли тактический маневр, в результате которого боевики были вынуждены оставить свои позиции. Все зависит от того, как подать. Что ты, как ребенок, в самом деле! Война же не здесь делается, а в Москве. Ты что, не согласен с тем, что ты – герой? Может, еще и от медали откажешься?
Нет, от медалей никто из нас не откажется. Если уж каждый солдат пропихивает вверх по служебной лестнице пяток полковников и генералов, то пускай и нам что-нибудь перепадет.
– А интересно, что полкан будет делать со своим «Паджеро» после войны? – вдруг спрашивает Пинча.
– Да уж не волнуйся, тебе не подарит.
– А хорошо бы.
Начинается награждение. Дядюшка Вертер становится под дыбой и своим деревянным голосом зачитывает приказ командующего группировкой. Мы с нетерпением ждем: кто же первый? Кого Родина посчитала лучшим и самым достойным из нас? Может, Ходаковский, как-никак его ранило, и до «Минутки»[24]
он первым дошел, и в горах воевал по-настоящему. Или дагестанец Эмиль, снайпер, – он подползал на пятнадцать метров к чеченским траншеям и стрелял в упор. Эмиль убил тринадцать человек, а его не убил никто. Днем он не мог шевелиться и весь световой день неподвижно лежал в кустах. Ночью уползал. На следующую ночь приползал снова. Комбат представил его к Герою России. Или, может, кто-то из минометки? Уж они-то точно навалили «чехов» больше всех.Комбат берет первую коробочку, открывает орденскую книжку, набирает воздух в легкие. Мы замираем. Ну, кто?
– Рядовой Котов, ко мне! – громко и торжественно выдыхает комбат.
Я сначала даже не понимаю, кто это – рядовой Котов. Только когда он протискивается сквозь строй и, смущенно улыбаясь, бежит к комбату, неумело вскидывая руку к виску, до меня доходит: это же Кот, повар из офицерской столовой! Он готовит еду комбату, накрывает на стол и подает ему блюда. Наверное, комбат случайно взял его книжку первой. Черт, он мог бы быть и повнимательнее в таких вопросах, все-таки первым награжденным в батальоне должен быть самый лучший солдат или офицер.
Следующим медаль получает штабной писарь, за ним – начальник обоза, потом – кто-то из ремроты. У нас пропадает весь интерес к наградам. Мы больше не следим за церемонией, все ясно.
– А что, медали надо давать всем, кто был на этой долбаной войне, – считает Леха, – и поварам, и водилам, и писарям.
– Это верно, – говорит Аркаша, – и Коту первому.
Из нашего взвода «Боевые заслуги» второй степени получает только Гарик, и то потому, что месяц был писарем в штабе. После награждения он возвращается в строй смущенный и даже хочет снять медаль, но мы ему не разрешаем. Свою медаль Гарик заслужил.
Мы больше не верим наградам, которые Родина раздает гораздо скупее, чем тумаки. Теперь для нас это пустое железо. И Ходаковский, и Кот носят одну и ту же «Отвагу», хотя первый сто раз мог умереть в горах, а второй рисковал разве что лопнуть от переедания.
После награждения перед нами выступает представительница Комитета солдатских матерей. Это боевая, смолящая папироской баба лет сорока, с крупным телом, деятельная, еще не утратившая миловидности. У нее прокуренный командирский голос, и она умеет материться не хуже, чем мы.
Представительница говорит простые вещи: что всех задрала уже эта война, что мир не за горами, что нам осталось потерпеть еще немного, что дома нас ждут и помнят. В доказательство этого привезла нам подарки – тут она начинает раздавать картонные коробки. Каждому по одной. В них лимонад, печенье, конфеты, носки. Получается богато.