Война Алой и Белой розы

— А что, он хороший вояка, — откликнулся Ричард. — И к тому же ему не терпится выказать свою признательность за то, что в Сэндвиче ему сохранили шкуру. Я буду присматривать за ним. — Ричард снова высунулся в окно и поглядел на белые бурунчики, вскипавшие у опор Лондонского моста. За ним виднелись чёткие контуры башен Тауэра, врезавшихся в небо. — Да, с твоего разрешения, я хотел бы взять с собой и Фрэнсиса Ловела. Я прослежу за тем, чтобы его обязанности не выходили за рамки обычной работы оруженосца. — Ричард тонко улыбнулся, а король только головой покачал.

— Завидую твоему оптимизму. Разумеется, если хочешь, бери Фрэнсиса, в твои опекунские дела я вмешиваться не собираюсь. Вообще-то ты вроде в Ловелах недостатка не испытываешь. У тебя что, какие-то особенные связи с этой семьёй?

Эдуард раздавил орех, треск лопнувшей скорлупы как-то особенно резко прозвучал во внезапно наступившей тишине. Помедлив секунду, Ричард подошёл к столу и налил себе немного красного вина.

— Ты имеешь в виду Филиппа Ловела? Его со мной не будет. Он был тяжело ранен в Барнете, ему и уздечку ещё в руках держать трудно. Полагаю, он сейчас дома, в Оксфордшире. — Ричард отхлебнул немного вина и, поморщившись, отставил стакан. — Не понимаю, как ты можешь пить эту гадость — уж лучше мёд ложками глотать. Нед… — Ричард посмотрел брату прямо в глаза. — Перед отъездом в Шотландию я хотел бы ещё раз переговорить с Кларенсом. Могу я сказать ему, что Анну ты обещал мне? — Эдуард промолчал, барабаня пальцами по столу, и Ричард настойчиво повторил: — Могу? — И, едва сдерживаясь, добавил: — Разве я хоть когда-нибудь обращался к тебе с просьбами?

— Лучше бы ты попросил о чём-нибудь другом, — мрачно бросил Эдуард. — Послушай, Дикон, что, в Англии, да в целой Европе нет других женщин? Почему, во имя всего святого, тебе понадобилась именно Анна Невил?

— А почему нет?

Дальше Эдуард уже не мог отмалчиваться и сердито ответил:

— А потому, что вы с Джорджем в конце концов перегрызёте друг другу глотки, а этого я допустить не могу. Да, он зануда и любитель помутить воду, но пока мне удаётся держать его в узде. И не хотелось бы давать ему лишних поводов для недовольства. Если ему мало наследства жены и нужны ещё деньги Анны Невил, пусть себе. Ты так и так внакладе не останешься.

— Плевать я хотел на деньги! Мне нужна Нэн!

Эдуард, не ожидавший, похоже, такой реакции, внимательно посмотрел на брата.

— Ах вот оно в чём дело, — протянул он и снова умолк, соображая что-то и покусывая губы. — Этого только не хватало, влюбился, видите ли, как мальчишка. Ладно, Дикон, я потолкую с ним. Может, чего-нибудь и придумаем. — Эдуард неожиданно ухмыльнулся. — Только не думай, будто я скажу ему, что ты не претендуешь на свою долю наследства. Тогда уж он точно вцепится тебе в горло.

Ричард едва улыбнулся — словно луч солнца коснулся серебристой поверхности воды.

— Во всяком случае, с ним можно поторговаться, — заговорил он. — Последнее слово за тобой. Помни только, что меня интересует одна только Нэн. В крайнем случае, можно предложить ему отступного — сколько он там хочет? Спасибо тебе большое, Нед, я не забуду твою щедрость.

— Не знаю, кто научил тебя такому великолепному презрению к деньгам, неплохо бы Джорджу позаимствовать у тебя хотя бы часть его. Уже уезжаешь? — спросил Эдуард, увидев, что Ричард поднимается.

— С твоего разрешения. В Вестминстер я с тобой сегодня не поеду, нужно ещё многое сделать перед походом, в Лондоне заниматься этим сподручнее. Я приискиваю себе дом в городе, хочу поселиться здесь после возвращения из Шотландии. В районе Бишопсгейт есть неплохое местечко, надо только, чтобы строитель не подвёл.

— Смотри-ка, а я и не знал, что ты такой любитель домашнего очага. Полагаю, ещё рано спрашивать, что думает на этот счёт Анна Невил?

— Пожалуй, да, — не стал распространяться Ричард и, ощущая на себе насмешливый взгляд брата, удалился.

В Шотландию Ричард уехал в июне, к середине месяца достиг Йорка, а ещё через несколько дней — границы. Там он обнаружил, что шотландцы так и не покинули пепелища, оставленного войной в пустошах севера. Граф Нортумберленд, вместо того чтобы собрать мародёров в кучу и отправить их по домам, всю свою энергию тратил на посулы будущего вознаграждения: слов и крика было много, дела — почти никакого. Ричард выслушал доклад и послал к милорду Нортумберленду гонца с приказанием явиться к нему. Разговор был недолгий, граф выскочил из палатки Ричарда, кипя от возмущения. Вскоре после этого он в крайне подавленном состоянии отправился домой, в Альвик, ностальгически вспоминая свою первую встречу с Ричардом Плантагенетом. Ему и так было не по себе, а тут ещё ждало новое разочарование: ясно стало, что лорды, некогда жаждавшие его лидерства, теперь уже не толпились в передней. Все они двинулись в сторону Миддлхэма, где над высокой башней развевались знамёна с леопардами и лилиями — символами Плантагенетов.