Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров

Останься Ричард жив, в 1491 году ему, как и Уорбеку, было бы семнадцать — идеальный возраст для восшествия на престол. Факт его смерти представлялся чем-то самим собой разумеющимся: на первом же заседании созванный Генрихом VII парламент обвинил Ричарда III в том, что тот «пролил кровь детей, а также во многих других злодеяниях, гнусных преступлениях и мерзостях, совершенных против Господа и людей»[498]. Но поскольку тела принцев так и не нашли, а дело об убийстве не дошло до суда, желающие могли убедить себя в том, что Ричард сбежал из Тауэра[499]. Именно этой легковерностью и решили воспользоваться мятежники из Корка, выдавая Уорбека за пропавшего принца.

Как только он стал известен как «Ричард», Уорбека показали графу Десмонду, который горячо поддержал «принца». Затем о юноше растрезвонили по всей Западной Европе, чтобы о нем узнали те, кто желал досадить или навредить королю из рода Тюдоров.

Первым, кто решил воспользоваться самозванцем, стал двадцатиоднолетний король Франции Карл VIII. Первоначально он вынашивал грандиозный план жениться (что было не слишком законно) на четырехлетней Анне Бретонской, которая должна была унаследовать герцогство своего хворающего отца Франциска II. Став ее супругом, Карл собирался присоединить Бретань к Франции и навсегда покончить с ее независимостью от французской короны. За долгие годы изгнания Генрих VII довольно близко сошелся с герцогом Франциском и, естественно, был готов предложить бретонцам помощь. Карл же пошел по уже проторенному, привычному для международной дипломатии пути. С самого начала гражданской войны в Англии, разгоревшейся в 1450-е годы, иностранные правители поняли, насколько важно держать и укрывать на своей территории других претендентов на английскую корону. Совсем недавно Франциск II дал приют Генриху Тюдору, в то же время герцоги Бургундские поддерживали Эдуарда IV, а Маргариту Анжуйскую в 1460-е годы вместе с ее мятежным ланкастерским двором взял под крыло король Франции Людовик XI. Все самые вероятные претенденты на престол были убиты, но, если отбросить это неудобное обстоятельство, прежняя политика все еще имела смысл. Поэтому в марте 1492 года Перкин Уорбек оказался при французском дворе.

Генрих отнесся к пребыванию Уорбека во Франции как к открытому объявлению войны. Годом ранее парламент одобрил существенные налоговые сборы, которые предназначались для содержания войск, защищавших Бретань. Но теперь эти деньги пошли на более воинственные цели. Все лето английские корабли терроризировали нормандское побережье. В сентябре, хотя уже наступила осень и время для начала кампании было неблагоприятным, Генрих вместе с очень большой армией, численность которой, возможно, доходила до пятнадцати тысяч человек, отплыл с южного побережья в Кале. Несколько дней войска провели в лагере, а затем прошли около двадцати миль вниз вдоль моря, пока не добрались до ближайшего мало-мальски заметного французского города — до Булони. Четыре колонны английских войск спустились к городу и взяли его в осаду. По словам Вергилия, «в городе был гарнизон, упорно и решительно оборонявший его. Но, прежде чем дело дошло до ожесточенного боя, по лагерю пополз слух о том, что заключен мир»[500]. Так оно и было. Карл хотел присоединить Бретань, но в его намерения не входило раздувать конфликт, подобный Столетней войне, и он был рад заплатить Генриху за то, что тот разделял его стремления. В результате в ноябре 1492 года был подписан Этапльский мир, по которому Генрих был обязан прекратить наступление и отказаться далее преследовать свои интересы в Бретани, Карл же согласился компенсировать англичанам их военные расходы, а также выплачивать щедрую сумму в размере пятидесяти тысяч золотых крон в год в течение следующих пятнадцати лет. И, что самое главное, он согласился больше не оказывать поддержку претендентам на место Генриха. После трехмесячной кампании, которая обошлась без кровопролития (если не считать чрезмерно рьяного рыцаря по имени Джон Сэвидж, на которого под Булонью из засады напали французские солдаты, но, вместо того чтобы сдаться, он слишком яростно отбивался и был убит), Генрих, добившийся своих целей, вернулся с армией в Англию.

Бескомпромиссные действия Генриха привели к тому, что для Уорбека двор Карла VII стал лишь временным пристанищем. Как бы то ни было, это не расстроило его планов, и, когда вместе с Этапльским миром захлопнулись двери во Францию, самозванец отправился дальше. На этот раз он решил пробиться ко двору, который был центром антитюдоровских настроений, а именно в окружение главной интриганки Европы, Маргариты Йоркской, вдовствующей герцогини Бургундской.