Когда на заседании парламента в Лестере в 1426 году было подано прошение о том, чтобы впредь канцлер «давал королевским вдовам разрешение по собственной воле выходить замуж», опасения Глостера по поводу возможного брака Екатерины и Эдмунда Бофорта показались вполне обоснованными[85]
. Имени Екатерины в прошении не было, но едва ли речь могла идти о ком-то другом. Канцлер отложил его для «дальнейшего рассмотрения», но на следующем заседании парламента, прошедшем в Вестминстере осенью 1427 года, был дан недвусмысленный ответ. Парламент издал закон, который со всей ясностью запрещал королевам вновь выходить замуж без «особого разрешения» совершеннолетнего короля. Закон якобы был направлен на «защиту чести наизнатнейшего положения королев Англии», но на деле преследовал цель помешать Екатерине заключить брак с англичанином как минимум в ближайшие десять лет. Формулировка закона не оставляла сомнений: тот, кто осмелится жениться на вдовствующей королеве, обречет себя на разорение. «Кто поступит наоборот, будет надлежащим образом наказан и до конца жизни лишится всех своих земель и владений».Таким образом в отношениях Екатерины и Эдмунда Бофорта была поставлена точка. Нам неизвестно, продолжали ли они встречаться и была ли вообще между ними связь. Но если так, то Бофорту пришлось бы пойти на большой риск, чего, как показала его дальнейшая жизнь, он обычно избегал. В любом случае к 1431 году королева вновь бросила вызов парламенту, но на этот раз речь шла не о браке с Бофортом. Она влюбилась в обворожительного валлийского сквайра по имени Оуэн Тюдор.
Истинные обстоятельства, при которых познакомились Тюдор и королева Екатерина, остаются загадкой и погребены под наслоениями романтических историй и анекдотов, которые появились в последующие столетия. Одни прославляли имя Оуэна, другие высмеивали его. Екатерину, несомненно, многое связывало с родиной Оуэна — среди земель, отошедших ей после смерти Генриха V, были территории на севере Уэльса: Бомарис, Флинт, Монтгомери, Билт, Гаварден. Возможно, и Оуэна что-то связывало с родиной королевы. Когда ему только исполнилось двадцать, а может, чуть раньше он мог участвовать в боях во Франции. В 1421 году воин по имени Оуэн Мередит служил вместе с камергером Генриха V, сэром Уолтером Хангерфордом. А так как позже Хангерфорд был лордом-стюардом при дворе юного Генриха VI, можно предположить, что именно через него Оуэн и попал в ближайшее домашнее окружение Екатерины. Более точных сведений на этот счет нет. Позже, в конце XV — начале XVI века, злые языки болтали, будто он был сыном трактирщика или убийцы, что он сражался при Азенкуре, что он был слугой королевы или ее портным, что Екатерина влюбилась в него, увидев, как он голый купался в реке, или что страсть поразила их, когда во время танцев он напился и без чувств упал в ее объятия. Как бы то ни было, они встретились около 1430 года, и Екатерина решила, что этот занимающий скромное положение валлиец из семьи бунтовщиков станет ее вторым мужем.
Второй брак Екатерины очень отличался от первого. Позже один из авторов предположил, что королева не осознавала, в насколько неравный союз она вступает: «Королева Екатерина, француженка по рождению, не знала различий между англичанами и валлийцами…»[86]
Но нужно было проявить поразительную ненаблюдательность, чтобы, прожив десяток лет в королевских кругах, не заметить, что валлийцы — даже те, кто, как Тюдор, могли похвастаться благородным происхождением, — были отверженными. Уголовные законы, принятые в 1402 году, запрещали валлийцам владеть собственностью, состоять на королевской службе, проводить собрания или носить оружие, путешествуя по трактам. Законы Уэльса были аннулированы, в валлийских замках располагались гарнизоны солдат-англичан, которых нельзя было привлечь к суду по свидетельству валлийца[87]. Эти законы в равной степени касались также англичан, женившихся на валлийках. Смешение кровей уже давно считалось неприемлемым, и Екатерина, хоть и иностранка, должна была быть очень неумной женщиной, чтобы этого не заметить.Более вероятно другое: королева, раздосадованная тем, что совет и парламент запретили ей повторно выходить замуж, решила вступить в брак с мужчиной, не имевшим ни политического веса, ни полноценных имущественных прав, ни статуса. Для него правовые последствия этого союза почти ничего не значили. Тем не менее их брак был заключен в тайне, скорее всего, в тот момент, когда почти весь английский двор присутствовал на французской коронации короля в Париже. Вскоре после этого в поместье Мач Хэдэм в Хартфордшире, в просторном, принадлежавшем лондонским епископам фахверковом дворце, у пары родился первенец. Мальчика назвали Эдмунд. Поговаривали, что он получил имя в честь своего настоящего отца, Эдмунда Бофорта, предыдущего любовника Екатерины, и что брак с Оуэном Тюдором был с ее стороны всего лишь попыткой спасти своего истинного возлюбленного от полного разорения, которое последовало бы, согласно закону. Но это кажется маловероятным[88]
.