Война близко

Кверис и Маурос вернулись из очередной поезки в Циратис. Они долго стучали в дверь. Наконец в дом их впустила кухарка. Галица извинилась перед недоумевающим хозяином, что заставила так долго топтаться на пороге:

– Простите великодушно. Я хлопотала на кухне и не сразу услышала, что в дверь стучат.

– А где Фирс? – осведомился Кверис.

– Печально об этом говорить, но он заболел, – тяжело вздохнув, ответила Галица.

– Серьёзно? – встревожился купец.

– Боюсь, да. Три дня не встаёт с постели, – смахнув слезу уголком фартука, сообщила кухарка.

– Хетта рядом с ним? – уточнил пожилой эльф.

– Нет. Она не хочет ухаживать за несчастным стариком. Он же не оставит ей богатого наследства! – язвительно заметила Галица.

– Галица, ты к ней несправедлива. Уверен, всё не так.

– Я еле-еле выпроводила её сходить за доктором. Думала, мне придётся ковылять самой на другой конец улицы! Это в мои-то годы!

– Дядя, кажется, вот и они, – Маурос указал рукой налево.

– Точно, Хетта привела врача. Вот умница! – обрадовался пожилой эльф.

– Умница? Где её носило два часа с лишним? Эту пигалицу только за смертью посылать или за отравой! – не унималась рассерженная кухарка.

Галица, продолжая громко ворчать, ушла на кухню, остальные проследовали в комнату Фирса. Однако помещение оказалось столь маленьким, что у постели больного остались лишь врач и купец, Маурос ожидал в дверях. Хетта, сославшись на незаконченную уборку, удалилась. Доктор внимательно осмотрел больного, пощупал пульс, заглянул в зрачки, выслушал жалобы, при этом не переставая покачивать головой. Наконец, он выписал рецепт, передал его купцу, заверил больного, что тот скоро обязательно поправится, если будет принимать лекарство и несколько дней соблюдать строгий постельный режим. Он поклонился и вышел вслед за Кверисом и его племянником в гостиную. Маурос прикрыл дверь в комнату привратника. Тут вежливая улыбка быстро сошла с губ врача, а лицо приобрело крайне печальное выражение. Он грустно вздохнул и обратился к хозяину дома:

– Боюсь, он умирает.

– Ему никак нельзя помочь? – опечалился купец.

– Увы! Медицина в данном случае бессильна, – развёл руками доктор.

– Тогда зачем вы ему соврали? Зачем дали надежду? – возмутился Маурос.

– Юноша, я не знаю, кто вы, но вы меня удивляете до крайности! – одёрнул его врач.

– Это мой племянник Маурос, – представил его Кверис. – Видимо, он слишком молод, чтобы правильно рассуждать о смерти.

– Я тоже так думаю. Если больному нельзя помочь, следует по возможности облегчить его страдания и уход в другой мир, – уже более спокойно пояснил доктор.

– Вы ему что, яд прописали? – с изумлением и негодованием спросил юный эльф.

– Вы в здравом уме? Я врач, а не убийца! – взвился эскулап. – Я не могу прописать яд. К тому же где вы его купите…

– Насколько я понимаю, это снотворное, – догадался Кверис.

– Абсолютно верно, – подтвердил догадку лекарь. – Оно имеет и обезболивающий эффект. Это должно смягчить предсмертные муки. Попрошу вас побольше о нём заботиться в последние дни его земной жизни.

– Само собой разумеется, – благодарно кивнул Кверис, расплачиваясь за приём.

Доктор вежливо раскланялся и ушёл. Маурос взял рецепт и сам вызвался сходить в аптеку. «У Хетты много дел по дому, а мне всё равно заняться сейчас особенно нечем. Окажу старику Фирсу хоть эту маленькую услугу», – сказал он и вышел на улицу следом за врачом, который и указал ему дорогу к ближайшей аптеке.

В доме все крутились вокруг больного, но с разной степенью рвения. Галица уделяла старому другу почти всё свободное от кухни время. Купец часами просиживал у его кровати, вспоминая с дворецким молодые годы. Маурос и тот не оставил слугу без внимания. Он с удовольствием выслушивал его долгие и порой запутанные истории: старикам очень важно, чтобы их хоть кто-то послушал. Кстати, теперь мнение кухарки насчёт племянника немного изменилось в лучшую сторону. А вот молодая служанка старалась избегать комнаты умирающего. Галица несколько раз указывала на это вопиющее равнодушие хозяину, но тот всё истолковал неправильно. «Хетта очень ранимая девушка. У неё слишком чуткое сердце. Она не может смотреть на страдания Фирса. Знаете, я лично слышал вчера, как она плакала у себя в комнате», – оправдывал он её поведение.

На самом деле коварная особа рыдала из жалости не к дворецкому, а лишь к самой себе, сокрушаясь из-за потерянного наследства. После появления племянника хозяина все её мысли были лишь о завещании купца. «Из-за этого проходимца я останусь на улице без гроша за душой! Дурак Кверис всё перепишет на него! Меня ждёт нищета! Я обречена умереть в бедности!» – причитала она каждую ночь, умываясь горючими слезами и по привычке кусая край подушки. Ещё больший ужас поселялся в её сердце, когда она представляла реакцию своей матери: «Она не простит, что я осталась с пустыми руками и не обеспечила её старость!»