Война. Часть 2

Оля срывает со спины маленький полупустой рюкзачок и, поколдовав над печатающим устройством, освобождает сначала одну катушку затем другую, аккуратно заворачивает их в тряпку и укладывает в мешок. Выбрав пару использованных катушек из коробки, стоящей на нижней полке шкафа, она ловко вставляет их в машинку и на секунду задумывается. Выдохнув, возвращает на место шифроблокнот, запирает шкаф, кладёт ключ в карман. Большой отверткой, лежащей в ящике стола, суёт отвёртку в замочную скважину, пытается её провернуть, затем несколько раз царапает дверцу железного шкафа и с силой бросает её в стену. У лестницы обводит внимательным взглядом комнату и, мягко ступая, несётся вниз.

– Кто тут у вас главный? – шипит Оля, нависнув над плачущей англичанкой. Та, приподнявшись, дрожащей рукой тычет в лежащего рядом без сознания мужчину со сломанной челюстью, изо рта которого течёт кровавая слюна.

– Гут, – отработанным ударом без размаха ребром ладони по шее Оля отправляет женщину нокаут, вытаскивает ключ от шкафа и кладет его в карман шефа шифровальщиков.

– Шнеллер, шнеллер, – умело грассирует Кузнецов, закрывая окна, его напарница в этот момент простым карандашом, подобранным с пола, на белой стене выводит буквы "R.F.B.".

– Зачем ты это сделала? – шепчет он, когда они остановились перед оградой, любуясь на огонь вырывающийся из окна посольства.

– Ложный след, – отвечает Оля, – англичане всё равно не поверят, что это сделали "рот фронтовцы". Ходу!

Чита, железнодорожный вокзал.

Чита, железнодорожный вокзал.

30 июня 1939 года, 07:00.

– Что это за грузовики? – Роман Ким кивает на строй из десятка машин, стоящих на привокзальной площади, – американские? Ни разу не видел таких больших.

– Наши, Ярославские семитонные ЯГ-8, – распирает меня от гордости, – дизельные. Цельнометаллическая кабина немного похожа на "Шевроле" своим сглаженными формами, но только чисто внешне, вся начинка советская.

– И в грузовиках вы разбираетесь, – оживляется мой собеседник, вообще есть такая тема, с которой бы вы были не знакомы?

– В чём, в чём, а вот в этом я, как говорится, не в зуб ногой, полный профан… просто слушаю умные речи специалистов… а так у меня своей работы по горло.

– Специалистов, – эхом повторяет Роман, – Алексей Сергеевич, ну когда вы возьмёте Василия Сергеевича мне в помощь? Зашиваюсь.

– НКВД проверку затягивает.

– Я товарища Ощепкова почти тридцать лет знаю, – горячится Ким, – мы с ним в Токио в Православной миссии познакомились. Я был ещё совсем пацан, а ему почти двадцать, он тогда учился в семинарии и одновременно в школе дзюдо Кодокан, мы на него смотрели как на бога. В 20-х оба работали переводчиками, я – в ОГПУ, а Василий Сергеевич, как я понял, в военной разведке, не раз встречал его во Владивостоке в штабе Сибирского Военного округа. В последнее время в Москве он занимается преподаванием "дзюу-до" в ЦДКА, в спортивном институте, где придётся. Мы часто с ним виделись до моего возвращения во Владивосток, я его хорошо знаю, могу поручиться за него. – Не надо меня, товарищ Ким, за советскую власть агитировать…

"Оля ещё всю плешь проела, мол, давай заберём Ощепкова в Спецкомитет будет учить наших вохровцев дзю-до, у меня опыта преподаванию – чуть, а он – мастер".

– … существует порядок проверки кандидата на такую должность.

– Если вы, товарищ Чаганов, о том, что Василий Сергеевич в калчаковской контрразведке служил, так и я тоже – в Пограничной страже.

"Это, конечно, неприятно, но не самое страшное… Берзин дал справку, что Ощепков работал там по заданию Реввоенсовета, плохо то, что он был советником командарма 1-го ранга Каменева, одного из участников заговора Тухачевского, в комиссии по разработке системы самозащиты в ГТО-2… Советник, доверенное лицо заговорщика… пятно на всю жизнь".

– Пока НКВД не даст свой отзыв, – отрезаю я, – ничего нельзя сделать, остаётся только ждать.

С запада до нас доносится приближающийся гул авиационных моторов, мы с Кимом задираем головы. В бездонном утреннем солнце появляются с рёвом набирающие высоту самолёты, взлетающие с расположенного неподалёку аэродрома.

"ЛаГи… шесть пар… именно пар, а не троек… новым самолётам – новый строй… эскадрилью выходит прислали сюда… первый поджидают последних… всё повернули на юг… в Монголию".

– Товарищ Чаганов, – к нам подбегает запыхавшийся красноармеец, – вас к телефону из Москвы, аппарат здесь в кабинете начальника станции.

– Ведите, – с сожалением отрываю взгляд от завораживающего зрелища.

– Алексей Сергеевич, – слышу в трубке ВЧ встревоженный голос Пересыпкина, – у нас тут такое дело…

– Слушаю вас, Иван Терентьевич.

– … выселяют нас из Подлипок. Хруничев привёз постановление Совнаркома за подписью товарища Вознесенского, что 289-й завод полностью передаётся с 1 августа в НКАП.

"Как некстати, только что получили два двигателя МГ-31 и началась сборка первых двух опытных вертолётов… Где мы всё это разместим"?

– И кто хочет вселяться в нашу квартиру? – стараюсь не выдать голосом своё беспокойство.