Война. Часть 2

– Ривас, тревога у тебя, – голос Рокоссовского совершенно спокоен, – красный пакет номер 3, действуй.

"Ривас – это Макар Фомич Терёхин, командир 11-го мехкорпуса и тоже "испанец", закрутились колёсики".

– Степанова, – комкор берётся за трубку ВЧ.

"А это псевдоним Конева… не доверяют до конца нашей засекречивающей аппаратуре, хотя прибор ЗАС Котельникова что стоит сейчас на линии Чита – Тамцак-Булак самый продвинутый, если, конечно не считать Айфона и БеБо. Наряду с перестановками частотных полос с инверсией, применяются временные перестановки 100-миллисекундных отрезков речи".

– … вам придаётся, – Рокоссовский ищет глазами в списке, лежащем перед ним, подходящее слово, – 11-й "квадрат", план по его использованию доложите мне лично по "граммофону". Скоро буду у вас.

"Цирк да и только, ну зачем так себя мучить? На данный момент этот прибор – лучшая в мире система ЗАС".

– Ещё что-то, Алексей? – нетерпеливо смотрит на меня Рокоссовский.

– Да, очень важное сообщение… ещё точно не подтверждено, но вполне возможно, что этот "полковник Исия и его отряд" – секретное подразделение японской армии, которое готовится применить против наших войск бактериологическое оружие.

– Бактериологическое? – привставший было комкор, снова садится.

– Могут распылить возбудителей чумы, холеры и тому подобное.

– Час от часу не легче, – Рокоссовский хватается за телефонную трубку, – начмеда ко мне, быстро!

Глава 4

Маньчжоу-Го, Харбин,

Летний сад "Аркадия".

01 июля 1939 года, 19:00.

Только рхаз бывают в жизни встрхечи,
Только рхаз судьбою рхвётся нить,

"Ну как ему может не нравиться? – Оля хмурится и тихонько толкает в бок задремавшего Кузнецова, – Вертинский – гений, он создал на эстраде новый жанр… стихи в музыкальном сопровождении, которое усиливает поэтический эффект… Высоцкий многое взял у него, не только стиль, но и… достаточно послушать песню мэтра "Над розовым морем".

Только рхаз в холодный зимний вечерх
Мне так хочется любить.

– Браво! Брависсимо! – сразу несколько вскочивших с мест дамочек бальзаковского возраста закрывают элегантную фигуру певца в безупречном фраке, подошедшего к краю сцены, чтобы принять цветы.

– Где остановился Вертинский? – щебечут у ограды гимназистки, – в "Модерне" на третьем этаже, где останавливался Шаляпин… А можно туда пройти? Что ты, а если директриса узнает!

– Ну что делать будем? – вздыхает Кузнецов, когда официант летнего кафе, принесший лимонад, отходит к соседнему столику.

– Ждать И-Чена больше бесполезно, – Оля делает маленький глоток из хрустального бокала, – не пришёл на встречу, значит у него что-то случилось. Жаль рации нет, но согласись, через две таможни тащить её было опасно…

– В Шанхай?

– … опасно, там нас могут искать англичане, японцы и китайцы.

– Считаешь они нас вычислили? – Николаю нравится новое слово.

– Вряд ли, но не исключаю. Лучший вариант был перейти нам границу нелегально, с И-Ченом вообще идеально. Он – контрабандист, уже много раз возил наших по Сунгари в Амур, от Харбина километров двести пятьдесят. Придётся искать другую возможность…

– Будем прорываться в наше Генконсульство?

– Нет, даже приближаться не станем, – машет головой Оля, – маньчжурцы из-за войны в Монголии обозлены на нас, вся территория консульства оцеплена. Можно нарваться на них, а у нас катушки с собой.

– Да, если бы не лента…

– Даже если и прорвёмся, то обратно – никак. Стоп, Вертинский! Он давно пытается оказать СССР какую-нибудь услугу, обивает пороги советских загранучреждений, видно невмоготу стало на чужбине. Так пусть послужит Родине, отвезёт плёнки в полпредство, и весточку о нас заодно передаст, пусть в Москве думают как нас отсюда вызволять. Он ведь завтра уезжает, давай быстро к нему.

* * *

На противоположной стороне улицы, прохаживаясь по плохо освещённой аллее в небольшом скверике, Кузнецов то и дело бросает взгляд на подъезд гостиницы "Модерн". Швейцар услужливо распахивает дверь и на пороге появляется Оля в светлом шёлковом платье.

– Стопэ, докимента, – из стоящей у отеля легковой машины выскакивают два молодых сержанта в полевой японской форме и перекрывают путь девушке.

– Сейчас, сейчас, господа офицеры, – девушка, наклонив голову, трясущимися руками начинает суетливо рыться в сумочке, извлекая на свет то зеркальце, то пудреницу, роняя на землю то одно, то другое, её глаза при этом быстро осматривают улицу.

Кузнецов, не сводя глаз с напарницы, ускоряет шаг, в свете уличного фонаря блестит воронёная сталь пистолета. Оля, заметив манёвр Кузнецова, вдруг начинает отчаянно трясти головой из стороны в сторону так, что тот замирает на обочине, пряча оружие в карман брюк. Из-за поворота появляется грузовая машина с солдатами маньчжурской армии в кузове, за ней ещё одна… Николай поспешно отступает в тень большого платана. Потеряв терпение, японцы хватают девушку за руки и тянут её к машине, та на подкашивающихся ногах следует за ними.