Война чипов. Борьба за самую важную технологию в мире

Проникновение на объекты конкурентов было незаконным, но слежка за конкурентами была нормальной практикой в Кремниевой долине. Так же как и обвинение конкурентов в краже сотрудников, идей и интеллектуальной собственности. Ведь американские производители микросхем постоянно судились друг с другом. Например, потребовалось десятилетие судебных тяжб между Fairchild и Texas Instruments, чтобы решить вопрос о том, кто же изобрел интегральную схему - Нойс или Килби. Фирмы, производящие микросхемы, регулярно переманивали звездных инженеров конкурентов, надеясь получить не только опытных сотрудников, но и знания о производственных процессах конкурентов. Нойс и Мур ушли из Shockley Semiconductor, чтобы основать Fairchild, а затем покинули Fairchild, чтобы основать Intel, где они наняли десятки сотрудников Fairchild, включая Энди Гроува. Компания Fairchild рассматривала возможность подачи иска в суд, но решила, что вряд ли сможет выиграть судебное разбирательство против гениев, создавших индустрию микросхем. Отслеживание и подражание конкурентам было ключевым моментом бизнес-модели Кремниевой долины. Отличается ли стратегия Японии?

Спорк и Сандерс отметили, что японские компании также выигрывали от защищенного внутреннего рынка. Японские фирмы могли продавать свою продукцию в США, но Силиконовая долина с трудом завоевывала долю рынка в Японии. До 1974 года Япония вводила квоты, ограничивающие количество микросхем, которые американские фирмы могли продавать в этой стране. Даже после отмены этих квот японские компании по-прежнему покупали мало микросхем из Кремниевой долины, хотя Япония потребляла четверть мирового объема полупроводников, которые такие компании, как Sony, вставляли в телевизоры и видеомагнитофоны, продававшиеся по всему миру. Некоторые крупные японские потребители микросхем, такие как NTT, национальная телекоммуникационная монополия Японии, покупали микросхемы почти исключительно у японских поставщиков. Это было якобы деловым решением, но NTT принадлежит государству, поэтому, скорее всего, свою роль сыграла политика. Низкая доля рынка Кремниевой долины в Японии стоила американским компаниям миллиардов долларов продаж.

Японское правительство также субсидировало своих производителей микросхем. В отличие от США, где антимонопольное законодательство не позволяло фирмам, производящим микросхемы, сотрудничать друг с другом, японское правительство подталкивало компании к совместной работе, запустив в 1976 г. исследовательский консорциум под названием VLSI Program, в котором правительство финансировало около половины бюджета. Американские производители микросхем ссылались на это как на свидетельство недобросовестной японской конкуренции, хотя 72 млн. долл. в год, которые VLSI Program тратила на НИОКР, были примерно равны бюджету на НИОКР Texas Instruments и меньше бюджета Motorola. Кроме того, правительство США само принимало активное участие в поддержке полупроводников, хотя финансирование Вашингтона осуществлялось в виде грантов DARPA - подразделения Пентагона, инвестирующего в спекулятивные технологии и сыгравшего решающую роль в финансировании инноваций в области производства микросхем.

Джерри Сандерс считал главным недостатком Кремниевой долины высокую стоимость капитала. Японцы "платят за капитал 6 процентов, может быть, 7 процентов. Я плачу 18% в хороший день", - жаловался он. Строительство передовых производственных мощностей обходилось очень дорого, поэтому стоимость кредита имела огромное значение. Микросхемы нового поколения появлялись примерно раз в два года, что требовало новых мощностей и нового оборудования. В 1980-х годах процентные ставки в США достигали 21,5%, поскольку Федеральная резервная система стремилась бороться с инфляцией.

В отличие от них, японские фирмы, производящие DRAM, получили доступ к гораздо более дешевому капиталу. Такие чипмейкеры, как Hitachi и Mitsubishi, входили в состав огромных конгломератов, имеющих тесные связи с банками, которые предоставляли крупные долгосрочные кредиты. Даже когда японские компании оказывались убыточными, банки поддерживали их на плаву, предоставляя кредиты надолго после того, как американские кредиторы довели бы их до банкротства. Японское общество было структурно приспособлено к массовому накоплению сбережений, поскольку послевоенный бэби-бум и быстрый переход к однодетным семьям привели к появлению большого количества семей среднего возраста, ориентированных на откладывание денег на пенсию. Дополнительным стимулом для сбережений стала скудная японская сеть социальной защиты . В то же время жесткие ограничения на фондовые рынки и другие виды инвестиций не оставляли людям иного выбора, кроме как складывать сбережения на банковские счета. В результате банки были полны вкладов и выдавали кредиты по низким ставкам, поскольку у них было много наличности. Японские компании имели больший долг, чем американские, но, тем не менее, платили более низкие ставки по кредитам.