Война. Чужими руками

– «Для торговых судов даже рассредоточиться было плохо, но рассеяться… При рассредоточении транспорты покидали строй, и каждый на своей максимальной скорости следовал в порт назначения… Суда все-таки оставались вместе и получали пусть и слабую, но все-таки надежду на спасение. Но получив приказ рассеяться, они должны были расходиться по всем 32 румбам, от севера до юга. Каждое судно было предоставлено самому себе»[405].

В полном недоумении находились и моряки боевых судов охранения конвоя, члены команд которых почувствовали себя предателями: «На кораблях начали поговаривать о том, что королевскому флоту приказали удирать от немцев; этот слух распространился по кубрикам крейсеров со сверхъестественной быстротой. Командир крейсера «Лондон» рассказывал позднее: «Припоминаю одну деталь. В те напряженные дни я все время был на мостике. Вечером, когда мне принесли ужин, мой вестовой подошел к столу и, убирая посуду, тихо сказал мне: «Очень жаль, сэр, что нам пришлось оставить этот конвой…» Я узнал потом, что эта тема оживленно обсуждается экипажем; нужно было предпринять какие-то шаги, чтобы поднять моральный дух людей»[406].

Что же произошло на самом деле? Высшее английское руководство, вероятнее всего, лично Черчилль, отдало секретный приказ, согласно которому конвой не должен доплыть до берегов Советского Союза. Все дальнейшие действия адмирала Паунда, не имеющие аналогов в морской и военной истории, есть реализация полученных инструкций. Еще раз подчеркну – английское командование сознательно действовало так, чтобы конвой PQ-17 был уничтожен. Это не только давало возможность, «помогая, не помочь» Красной армии, но и развязывало руки британцам, которые под предлогом «больших потерь» постарались вообще прекратить отправку конвоев. Это было прекращение помощи Советскому Союзу в критический момент борьбы под Сталинградом. Помимо этого фактическая СДАЧА гитлеровцам конвоя, передача им его маршрута и снятие защиты в виде боевых кораблей были прямым подстрекательством Гитлера продолжать рваться к Сталинграду и продолжать вести войну изо всех сил. Для того чтобы фюрер видел выход из ситуации только в разгроме СССР, а значит, эскалации войны, ему были нужны наглядные свидетельства того, что англичане готовы предать Россию. И, даже будучи официальными союзниками, готовы будут заключить с Рейхом мир в случае поражения СССР. Предательство своего же конвоя англичанами было для немцев подтверждением того, что с британцами на этот раз можно иметь дело[407]. Значит, нужно любой ценой взять Сталинград! Чтобы потом, взяв нефтяные поля Кавказа, договориться с Англией о почетном мире и не вторгаться в Иран, Ирак, Индию. Для такого торга с Лондоном Гитлеру нужно было иметь на руках козыри в виде ресурсов СССР и подготовленного специального корпуса вермахта «Ф», имевшего в своем составе арабов и индусов[408].

Немцы действительно знали названия всех кораблей конвоя и даже груз каждого из них! Прятаться германским подводникам не было смысла. Они всплывали и, экономя торпеды, спокойно топили беззащитные транспорты артиллерийским огнем. Спасшиеся союзные моряки и сообщили потом, что гитлеровцы были удивительно осведомлены относительно того, что везет каждое судно. Чтобы объяснить этот удивительный факт, англичанами позднее была запущена информация, что германцы якобы нашли шифровальные книги и список кораблей на дрейфующем транспорте «Паулюс Поттер» (с которого ушла команда, а он так и не затонул)[409]. Еще одной странностью поведения немцев, подмеченной очевидцами, была удивительная беспечность и уверенность в своей безнаказанности. Они словно не воевали, а… развлекались, участвовали в веселой и безобидной прогулке: «Противник пышно отпраздновал «победу» над беззащитными торговыми судами, но это вызывало лишь усмешки тех, кто служил на этих транспортах. Один из моряков, дважды оказавшийся на торпедированном судне, сказал: «Они торопились избавиться от бомб и торпед, чтобы сфотографировать нас, а потом мчались домой, чтобы сфотографироваться самим при получении наград!» В каком-то смысле это было именно так. Ни на одно из морских сражений не было потрачено столько фото– и кинопленки. Все съемки велись противником и должны были служить пропагандистским целям»[410].