Война Двух Королев

— Даже не знаю, что сказать. — Я быстро моргнула. — Ты мог бы сказать мне, чтобы я была подготовлена. Чтобы я не узнала об этом в тот же день, когда узнала, что у меня есть сестра. Или, когда я…

— Похоже, ты знаешь, что сказать, — сухо прервал Ривер. — И ты еще не закончила Выбраковку. Так что, поздравляю. Ты будешь подготовлена.

— Ты хуже всех, — прошептала я, внезапно вспомнив его слова о том, что дракен знает, какова моя воля. Так всегда было с Первородными. И когда я сказала, что я не Первородная, он не согласился. Если подумать, вряд ли он когда-нибудь называл меня богом.

— Подожди-ка. Почему нотам должен был быть признаком того, что она Первородная? — спросил Киеран. — Нотам есть и у богов.

— Почему ты так думаешь? — Ривер нахмурился. — Это Первородный нотам. Не нотам бога. Только Первородный может сформировать любой тип нотама — такую связь, как эта.

— Поскольку это…, — выругался Киеран. — Я не думаю, что кто-то действительно знал. Мы просто предположили, что это связано с богами.

— Вы ошиблись в своих предположениях, — категорично заявил Ривер.

Из хаоса, который был моим разумом, кое-что вдруг обрело смысл.

— Вот почему у Малека никогда не было нотама. — Я повернулась к Кастилу, а затем к Киерану. — Я думала, это из-за ослабления его сил, но он не был Первородным. — Моя голова вернулась к Риверу. — Вот почему ты сказал, что я буду более сильна, чем мой отец. Почему мне не нужно будет питаться так часто. А туман? Я ведь не призывала его, верно?

— Только Первородный может создать туман. — Ривер наклонил голову, и занавес из светлых волос упал ему на щеку, когда он взял еще одно печенье. — Это признак того, что ты, вероятно, близка к завершению Выбраковки. Это, и твои глаза.

— Полоски эфира? — спросила я. — Они такими и останутся?

— Они могут стать полностью серебристыми, как у Никтоса, — ответил он. — Или останутся такими.

Чувствуя головокружение, я начала делать шаг назад. Рука Кастила легла мне на затылок. Он повернулся и подошел вплотную.

— Первородная? — На его губах появилась медленная ухмылка, когда он поймал мой взгляд и задержал его. — Я не знаю, как мне тебя называть. Королева? Высочество? Ни то, ни другое не кажется подходящим.

— Поппи, — прошептала я. — Зови меня Поппи.

Он наклонил голову, проведя губами по переносице, когда его рот приблизился к моему уху.

— Я буду называть тебя так, как тебе нравится, если только ты будешь называть меня своим.

Я издала короткий смешок и почувствовала улыбку Кастила на своей щеке. Он успешно оттащил меня от края панической пропасти.

Ривер издал рвотный звук.

— Он что, серьезно это сказал?

— К сожалению, — пробормотал Киеран.

Не обращая на них внимания, я сжала в кулак рубашку Кастила.

— Ты знал?

— Я только сейчас догадался. Некоторые вещи, которые говорили Избет и Миллисента… они были лишены смысла. Или я не мог сразу вспомнить.

Отступив назад, я уставилась на него.

— Например?

Его взгляд искал мой.

— Например, когда обе говорили о планах Избет переделать царства. А когда они дали мне кровь, она сказала… — В его золотистые глаза закрались тени. Он ненадолго закрыл их, а затем посмотрел на Ривера. — Одного я не понимаю. Почему она Первородная, а не Малек или Айрес? — спросил он, запустив руку мне под волосы и погладив по затылку. — И как она стала Первородной, рожденной из смертной плоти?

Ривер замолчал, отложив в сторону недоеденное печенье.

— Это то, на что я не могу ответить.

— Не можешь или не хочешь? — заявил Кастил, его глаза стали золотыми драгоценными камнями.

Ривер уставился на Кастила, затем его взгляд переместился на меня.

— Не могу. Ты — первая Первородная, родившаяся после Первородной Жизни. Я не знаю почему. Только Первородная Жизни может ответить на этот вопрос.

Что ж, маловероятно, что в ближайшее время мы сможем отправиться в Илизеум, чтобы попытаться выяснить это.

— Но еще важнее то, почему Кровавая Королева верит, что она уничтожит царства. — Ривер посмотрел на Малика.

— Она этого не сделает, — без колебаний и сомнений заявил Кастил. — Кровавая Королева настолько поглощена местью, что убедила себя в том, что может использовать Поппи.

— Да, я тоже так думал. Вначале, — добавил Малик. — Но потом я узнал, что Избет была не единственной, кто верил, что последний Избранный пробудится как Предвестник, несущий смерть и разрушение.

— Чушь собачья, — прорычал Кастил, продолжая нежно водить большим пальцем. — Пророчество — полная чушь.

— Не тогда, когда его произносит бог, — отрезал Ривер. — Не тогда, когда его озвучивает богиня Пенеллаф, которая тесно связана с судьбами.

Малик посмотрел на меня.

— Избет назвала тебя в честь богини, которая предупреждала о тебе, не случайно. Она сделала это, думая, что это принесет ей удачу с Эрае.