Война Двух Королев

Все это было смешно. Возможно, даже немного навязчиво, но прикосновение было успокаивающим, особенно в темноте и тишине. Моя рука слегка дрожала, когда я натягивал плащ на ее плечо. Прикосновение остановило надвигающийся и панический страх, который заставлял мои мысли возвращаться в ту камеру.

Оторвав от нее взгляд, я посмотрел туда, где к одному из деревьев был прикован Малик. Его подбородок был прижат к груди, но я знал, что он не спит.

И я готов был поспорить, что он замышляет побег.

Я не знал, что думать о Малике, но одно было ясно. Он не был предан Избет. Он стремился вернуться не к Кровавой Королеве.

Это было его родственное сердце.

И все же я не думал, что когда-нибудь смогу его простить.

Я даже не был уверен, что смогу простить своих родителей за их ложь.

Из ночи вынырнул Киеран и подошел ко мне. Он присел рядом со мной, его голос был низким.

— Я присмотрю за ней.

Эмоции сжались в кулак.

— Не знаю, хочу ли с ним вообще разговаривать.

Киеран посмотрел на Малика, его челюсть напряглась.

— Ты не хочешь, но тебе нужно, и ты должен.

— Это предполагалось как мудрый совет?

— Кто-то должен давать мудрые советы.

Я ухмыльнулся, отпустив руку ото рта.

— Надеюсь, мы найдем человека, который возьмет на себя эту роль.

Киеран тихо хихикнул, взглянув на Поппи.

— Знаешь, она никогда так не спала, когда тебя не было. Она вообще почти не спала. А когда спала, ей почти всегда снились кошмары. Наверное, поэтому сейчас она спит так крепко. Ее тело пытается восполнить потерю.

Я закрыл глаза.

Услышать все это… Черт, это был удар в самое сердце. Я потянулся к ней, мои пальцы коснулись ее щеки, просто чтобы почувствовать ее.

— Если бы я мог вернуть любую боль, которую она испытала, я бы это сделал.

— Но ты бы ничего не изменил из того, что сделал.

— Нет.

Он тяжело вздохнул.

— То, что Ривер сказал ранее…

Я повернулся к нему, слабый свет луны освещал его щеку и один глаз.

— Присоединение?

Киеран кивнул.

— Ривер даже не был уверен, сможет ли оно блокировать проклятие Первородных.

— Вполне вероятно.

Прошло много времени, пока он смотрел на Поппи.

— Я не хочу, чтобы кто-то из вас чувствовал, что должен сделать это для меня. Мы найдем Малека, а потом убьем эту суку.

Я изучал его. Челюсть была жесткой. Твердой. Решительной. Я видел это выражение тысячу раз. Например, когда мы отправились в Солис на поиски Девы. Он не был согласен с этой идеей, но все время был рядом со мной. Тогда он был так же решителен, как и тогда, когда я приказал ему оставаться в Атлантии, пока сам отправлялся на свои идиотские поиски, чтобы убить Кровавых Королеву и Короля, все эти годы назад. Я знал, что легкое движение его губ означает, что он неохотно забавляется, что я часто видел, когда он впервые оказался рядом с Поппи. Я знал, как он выглядит, когда он в ярости и когда его разрывает на части горе. Я видел, как он становится совершенно холодным. Пустым. Я знал его лицо достаточно хорошо, чтобы понять, когда он смотрел на кого-то, кто был ему глубоко дорог. Тонкие, едва заметные линии напряжения вокруг его рта исчезли. Киеран смягчился. Он делал это, когда смотрел на Элашью… всякий раз, когда говорил о ней. Сейчас он смягчился почти так же, когда смотрел на Поппи.

Я потянулся к нему и сжал его плечо.

— Мы не единокровные братья. Мы не друзья из-за каких-то уз, — сказал я ему, и его взгляд встретился с моим. — Мы не преданы друг другу из-за вежливости, традиций или титула. Мы всегда были выше всего этого. И, во многом, мы две половины одного целого. Разные, как Поппи и я, но не настолько разные. Ты это знаешь.

Киеран закрыл глаза.

— Мы с Поппи говорили об этом.

— Я полагал, что именно этим вы и занимались. — Он сделал паузу. — Ну, одно из того, чем, как я понял, вы двое занимались.

Я усмехнулся, наблюдая за ним.

— Когда дело доходит до Присоединения, это не потому, что мы чувствуем, будто нам это нужно. Это потому, что мы хотим этого, — сказал я ему. — Это делается для тебя так же, как и для нас.

Киеран снова сглотнул.

— Я просто хотел, чтобы ты знал… хотел, чтобы она знала… что я этого не жду.

— Мы оба это знаем.

Он прочистил горло.

— Так вы говорили об этом?

— Да. — Я сжал его плечо. — И ты знаешь наш ответ… то, что она решила.

— Знаю. — Глаза Киерана открылись. — И что ты чувствуешь по этому поводу?

— Ты знаешь, как я к этому отношусь.

Появилась ухмылка.

— Заинтригован?

— Я всегда нахожусь в состоянии постоянной интриги, когда дело касается ее, — признался я.

— Да, — вздохнул он, глядя на нее сверху вниз. — Держу пари, у нее было столько вопросов.

Я усмехнулся.

— И все они обоснованные, и ты, наверное, втайне мечтал, чтобы она задала их тебе, чтобы ты почувствовал себя полезным.

Киеран хрипло рассмеялся.

— Да, это так.

— Я хотел, чтобы она потратила время на то, чтобы убедиться, что это то, чего она хочет, — сказал я ему, и он кивнул. — Если она все еще хочет совершить Присоединение, мы сделаем это, когда вернемся из Кровавого леса.

— Это хорошо. Я хочу, чтобы она была уверена.

Его взгляд переместился на меня.

— Иди, поговори со своим братом. Со мной она будет в порядке.