Война и язык

Но новой теперь может быть не какая-нибудь еще никому не известная вещь в нашем седом мире, а перемена взгляда на взаимоотношения всех вещей, уже давно изменивших свой облик под влиянием огромной и действительно новой жизни города.

Вот почему кто-нибудь из «отцов» с таким недоумением останавливается перед результатами работы певцов новой жизни.

Театр вчерашнего дня не может выдержать с кинематографом конкуренции, так как, копируя один и тот же момент жизни, выявляет его значительно слабее.

И при театре будущего кинематограф будет так же полезен при перемене взгляда на обстановку и декорацию, не конкурируя с ним, как с искусством, занятым явлениями совершенно другого порядка.

[1913]

Кинематограф и оскорбленная мораль

…Развращающее влияние кинематографа и «пинкертоновщины».

Из недавнего отчета

Наш год – год блестящей победы кинематографа. Это – не фраза.

Никем не отрицаемый кризис театра, с одной стороны (отсутствие пьес для театра, извлечение из-под толстых вековых слоев пыли давно погребенных классиков, качание от точных копий к дешевому модернизму инсценировок), а с другой стороны, привлечение на подмостки кинематографа лучших сил нашей сцены создали для кинематографа исключительно благоприятную обстановку.

Но, наряду с утверждением кинематографа в университете, как необходимого образовательного пособия, наряду с признанием необходимости приобретения его для войсковых частей, как пособия для наглядного изучения образцового военного строя, – нелепостью звучат приведенные мною в начале статьи слова, равно как и запрещения в некоторых учебных округах учащимся средних учебных заведений посещать кинематограф. Единственным доводом в таких случаях является утверждение.

Кинематограф, давая или картинки легкого жанра, или хронику «страшных преступлений», деморализующе действует на психологию людей. Разберемся в последний раз в этой фразе, чтобы навсегда покончить с подобным вздорным положением.

Демонстрирование картин самого нелепого, самого непозволительного содержания, конечно, имело место в кинематографе в особенности года два-три тому назад.

Но можно ли в этом обвинять кинематограф как таковой?

Ведь грязные книги, продающиеся из-под полы в Охотном ряду, напечатаны тем же самым способом, в той же самой, может быть, типографии, где и лучшие образцы русской литературы и поэзии: Пушкин, Лермонтов, Толстой. И кто из-за этого факта будет ратовать об уничтожении книгопечатания?

А ведь кинематограф, как и книгопечатание, является только одной новой возможностью воспроизведения на экране самых различных граней человеческой жизни.

В кинематограф можно вливать самые различные идеи и самые различные картины, и только эти стороны его проявления могут вызывать осуждение и критику, а не самый факт его существования.

Как и всякий вид труда, кинематограф подчинен железным законам рынка, законам спроса и предложения.

Он должен отвечать на предложенные рынком требования, иначе будет смешон и выкинут как совершенно ненужный для общества.

Это – общий закон развития общества, в нем нет ничего позорного, ему подчинялись и художники, и артисты, и литераторы.

Каков же был спрос общества за несколько предыдущих лет?

Каков был рисунок общей волны общественного настроения?

После недавнего подъема общественных сил, где жизнь кипела под флагом идейной борьбы, где во имя ее односторонности были забыты все остальные, не менее мощные потребности человека, его тела, наступило затишье, когда заглушаемые в этот период русской жизни желания выявились резче и ярче, раньше уменьшенные, теперь гипертрофированные и долгим сдерживанием, и нашей общей некультурностью.

Литераторов обвиняли в порнографии, появились: Кузьмин, Арцыбашев с его пресловутым «Саниным».

Художники возвели хронику до поклонения, все эти «Салоны», весенние, зимние, осенние, «Миры искусства» с Судейкиными, Сомовыми и др.

Таким образом, так называемое «развращающее влияние» – это только характер кратковременной полосы, придавшей русской жизни неприятную специфическую окраску.

Если же эта волна временно задела и кинематограф, то теперь она может считаться для него делом минувших лет.

Работа кинематографа в этот год катится по тем же глубоким, серьезным рельсам, как и вся русская жизнь.

Вместо феерии, легоньких картинок на экране выявляются лучшими артистами произведения таких писателей, как Золя, Тургенева, Гоголя и др.

Таким образом, становится ясно, что обвинять кинематограф в развращающем влиянии могут только люди, совершенно не умеющие разбираться в том, что является причиной и что следствием тех или иных явлений.

Кинематограф является культурным приобретением человечества, но направление его деятельности во многом зависит и от тех рук, в какие он может попасть.

И конечно, ценно, чтобы ими оказалось большое предприятие, имеющее возможность привлечь к работе крупные артистические силы и создать необходимую полную художественную обстановку.