К 1945-му году партизаны выбили немцев, и победили всех: хорватов-усташей, четников-сербов и излишне воодушевленных Аллахом мусульман. Возникла новая, коммунистическая Югославия, в которую вошла Федеративная Республика Босния и Герцеговина. Появились пионеры, ударные стройки и развешанные повсюду лозунги «Братства и Единства югославских народов».
Но жизнь по угрюмому советскому образцу продолжалась недолго, вскоре Тито поругался со Сталиным и Югославия осторожно задружилась с Западом. Были допущены полезные поблажки в экономике – да и сам характер южных славян, склонных скорее к материалистическому гедонизму, чем к абстракциям советского пуританства, располагал к тому, что Югославия стала самой богатой и преуспевающей страной Восточной Европы – особенно во времена «югославского экономического чуда» середины 80-х. Небрежно покуривая свое Мальборо, югославские туристы фотографировали Красную площадь на купленные в ФРГ камеры – под завистливыми взглядами серенько одетых москвичей…
Национализм вышел из моды. Все больше жителей Югославии (обычно, дети смешанных браков) записывались «югославами»... И Босния, с ее перемешанным населением, стала официальным пропагандистским образцом мирной совместной жизни. Bratstva i Jedinstva.
Вскоре после смерти Тито ветшающий нестрашный юго-коммунизм - взял, да и закончился. Началась свобода.
Получив свободу, некоторые люди на разных окраинах Югославии стали расхаживать с флагами разных расцветок – эти расцветки красиво выглядели в телевизоре - поэтому таких людей становилось больше. Восторг и ликование охватили национально мыслящих представителей возрождающихся народов…
А мыслящие попроще, особенно те, кто старше, поняли – скоро будут резать опять.
Добродошли у Републику Српску!
Требиње – Луг
.
мы стоим на окраине Требинья, первого боснийского городка
на перекрестке двух просторных улиц, усаженных старыми тополями, на чьих стволах поблекшие с надорванными краями афиши и обавештењjа,
бумажные листки с именами умерших и крестами, балканская традиция публичного горя (на некоторых вместо крестов красные звездочки); серые, коричневые, исхлестанные трещинами стены; тихие, тенистые улицы – безлюдные, не считая нескольких человек, сидящих в уличной кафане под зонтиками с рекламой пива Нектар; медленная старуха в черном платке, ковыряющаяся в саду…и что-то такое в воздухе…
кажется, я наконец оказался там, где хотел.
* * *
«Хаjде, хаjде, седни се! Идем jа у твом смеру, око 30 километара
…»и мы лезем в старый убитый жигуль со снятыми сиденьями и незакрывающимся окном – втискиваемся меж замасленных железяк. В жигуле сидит похожий на свою машину, небритый, диковатый хозяин. Из тех, кто остановится, не раздумывая – всегда.
«Знаш мало српски, jел? Одакле сте?»
«Из Русиjе…»
«Рус!?! Е, брате, ма ти си – наш?
»«Како да не!?!»,
отвечаю я, веселясь, но немножко смущенный все же этим «наш»…. .
«Баш jе добра ова ваша, руска… вотка!»
за обсуждением алкогольных напитков, мы проезжаем промышленной окраиной, вдоль мертвых заводов с торчащими ребрами металлических конструкций –