Война и мир в отдельно взятой школе (роман-буриме)

Выждав полминуты, Аня щелкнула замком и схватила свернутый лист бумаги. «ЭРИКЕ». Внутри — записка: «СЕГОДНЯ В ПОЛНОЧЬ У ШКОЛЫ. BE ON TIME. AND TAKE THE STAMPS WITH YOU[46]».

* * *

Лизе Дейнен не спалось. Горела щека, по которой хлестнула сгоряча мама. Перед глазами рябило, как в телевизоре, настроенном на мертвый канал. Горе от ума, подумала Лиза. Во многия чтения многия печали. Реактивная психика. Достаточно было вынуть карту из основания, чтобы домик-то и посыпался. В телевизоре меж тем проступил кадр с Марьей Алексевной. «Зеркало» Тарковского, да-да. Исчезающий след от чашки чая. Призраки. Пропажи. Амнезия. Аллопсихическая деперсонализация. Если бы я пила, я бы сказала, что допилась. Андрей…

Би-бип. Лиза, не покидая полудремы, нащупала смартфон, вибрировавший на тумбе… нет, не на тумбе — на блокноте. С Пушкиным кисти Петрова-Водкина. Весь этот бред. Ну, кто еще?

Эсэмэс с неизвестного номера. «Лиза, доброго хроноса. Сим удостоверяется, что Вы избраны для контакта с Высшим Разумом (далее ВыРаз)… (What the hell?[47]) …с целью дачи показаний на судебном процессе по делу „Проксима Центавра vs Человечество“ в рамках среднегалактического судопроизводства тринадцатой инстанции. Сердечно Ваш, ВыРаз».

— Вашу Машу, — ругнулась Лиза. — Шо за нафиг? (Так сказал бы Андрей. Вот точно так и сказал бы.)

Би-бип. «Повестка: гражданке Дейнен Елизавете Сергеевне надлежит явиться сегодня в 00:00 к гимназии № 0012 им. Б. Шоу для контакта с терминалом Среднегалактического Суда».

Би-бип. С другого номера. «Тентаклей нет, но вы держитесь. Обидчики будут обижены. С приветом, гуманоиды».

Би-бип. Еще один номер. «Конек Ваш, Горбунок наш. Даже не думайте. Противная сторона».

Би-бип. Снова с первого: «Бамбарбия. Давление на свидетеля обвинения прекращено. Киргуду».

Лиза посмотрела на часы, отбросила одеяло и стала лихорадочно одеваться. Что-то я должна не забыть, думала она. Ах да, блокнот. Вот он. С Пу… Щаз. С Коньком-горбунком.

* * *

Что до Пети Безносова, у него всего лишь зазвонил кнопочный бабушкофон. Черным на сером вспыхнуло имя: «Павел Ш.» Отец Шерги перезванивает? Ночью? Петя глядел на экран, пока не умолк пятый звонок, нажал на кнопку, неловко поднес допотопный аппарат к уху:

— Э… Павел Николаевич?

— Пал Николаич, мсье Безнософф, — незнакомый голос сделал ударение на последнее «о», — не перезвонят-с. Но ежли вы, барин, удумаете чего прознать о покойном батюшке и его liaisons dangereuses[48], воспользуйтесь рецептом из «Дракулы»: надоть ровно в полночь перелезть через низкую ограду кладбища.

— Ничего не понял, — сказал Петя.

— Молодежь, — удручился голос, — шуток не понимаем. Отказываемся узнавать аллюзии без пальто! Короче, Петр, ждем вас в двенадцать нуль-нуль перед «двенашкой». Будут ваши друзья-однополчане и я, который, ха-ха, все вам объяснит.

Откашлявшись, голос прибавил:

— Вам привет от Кирилла Владимировича. Он и не рад, что впутал вас в эту историю. Но я за вас поручился. До связи.

* * *

Теперь их стало пятеро. Андрей, переступая с ноги на ногу (незнакомец вручил ему меховые тапочки без задников, в них было теплее, но не слишком), сумрачно наблюдал за одноклассниками. Сначала, явно не сговариваясь, с двух сторон подошли Лиза и Анька, растрепанные красавицы; одарили друг друга страшными взглядами, тихо буркнули: «Шерга, привет», «Hello, Бобер» — и застыли на непочтительном расстоянии. Потом явился Безнос со знаменитым кнопочным телефоном в руке.

Незнакомец, мужик среднего роста в длинном плаще, наблюдал за сбором отстраненно, иногда разминая затекшую шею и превращаясь в такие секунды в китайского болванчика. Из-за солнечных очков мужик походил на насекомое. На черной рэперской шапочке была вышита белым буква; сперва Андрею казалось, что это М, потом — что W, затем он понял, что М и W возникают попеременно, как картинки на стереооткрытке, меняющей угол наклона и освещения.

— Экипаж подлодки «Комсомолец Мордора» прибыл! — оповестил мужик подростков. — Нуте-с, вперед, прошу…

— Куда вперед? — заголосила Анька. — Вы кто? Чё за фокусы? Может, вы маньяк! Тед Банди какой-нибудь…

— Что за галактический суд? — спросила Лиза тихо, стараясь не глядеть на Андрея.

— Что значит «привет от отца»? — крикнул Петя. Остальные посмотрели на него очень внимательно.

Мужик развел руками.

— Боитесь? Кого? Четыре крепких тинейджера не дадут отпор стареющему мне? Да один Лубоцкий стоит десятерых. Хотя скажут, что вас было четверо. А вы, госпожа пишущая машинка, не злитесь, кудасай[49]. — Аня зло скривилась. — Марки принесли? Сейчас все будет: и суд, и отец, и белка, и свисток. Прошу в кабинет литературы, там поговорим. У меня для вас презабавнейшее известие. Дверь открыта, сторож спит, заходите. Молодым везде у нас дорога. Как сказано у классика: вам — везде!..