Война и мир в твиттере

«Дорогие прилежные ученики академии Стоун Холл,

После исследования приложения «Висл» администрация школы обратила внимание, что создатель ограничил доступ к нему, разрешив регистрацию только через адрес школьной электронной почты, и что приложение привязано к одному из этих адресов. Мы пришли к выводу, что создателем мессенджера является один из учеников школы. Настоятельно прошу любого, кто обладает информацией о приложении, сообщить об этом в администрацию школы.

Директор Ракер»

– Да что же он так пристал к приложению, – процедил я сквозь зубы. – Что он видит в нем опасного? Буквально неделю назад ребята в чате придумали клеить друг другу на шкафчики милые записки. Какого черта?

– Так… это был ты?

Я разжал челюсти. У Пола глаза были широко распахнуты, словно он невольно стал соучастником убийства.

– С чего ты так решил? – осторожно спросил я.

– Может, из-за десятка других приложений, о которых ты говорил без конца последние пару лет?

Что ж, в его словах был смысл. Пол был одним из немногих людей, которые были в курсе, что я увлекаюсь разработкой приложений. Однажды я сделал приложение, задачей которого было отправлять ему гифки с чихающими людьми каждый раз, когда количество пыльцы в воздухе достигало определенного значения, тогда он не забывал принимать свои лекарства от аллергии.

– Послушай, чувак, я не собираюсь закладывать тебя. – В его голосе появились плаксивые нотки, как и в детстве, когда ему начинало казаться, что он что-то упустил (как это обычно и было). – Ты можешь рассказать мне.

Не то чтобы я не доверял Полу. Я просто не хотел, чтобы кто-нибудь вообще знал об этом. Вся прелесть этого приложения в его анонимности, это безопасное место, где каждый может просто быть собой. Если я расскажу Полу правду, то разрушу это волшебство.

Но несколько секунд спустя от расстройства Пол стал похож на побитого щенка еще больше, чем обычно, поэтому я не смог промолчать.

– Прекрасно. Ладно. Я сделал его.

– Я знал это!

– Целых несколько минут, ага, – фыркнул я, взглянув на время отправления электронного письма.

– Это так классно, Джек.

– Говори тише, – напомнил я ему, осторожно осмотрев класс. – Никто об этом не знает.

– Даже Итан?

Я едва сдержался, чтобы не закатить глаза.

– Особенно Итан.

Несколько секунд Пол сидел со стеклянным взглядом, словно пытался осмыслить что-то, что его мозг принять не в силах.

– Вау. Да ты же просто секретный бог Стоун Холла.

Мое лицо залилось краской.

– Я просто сделал тупое приложение. И просто присматриваю, чтобы некоторые люди не вели себя как последние уроды.

– Ты там общаешься с кем-нибудь? – спросил Пол. – Это ты контролируешь время, когда приложение раскрывает личности? Ты знаешь ники каждого ученика?

– Нет, нет и абсолютно нет.

Что ж, частично я солгал, но это для его же блага. Я не хочу, чтобы он зациклился на этом и стал следить за всеми участниками общего чата, чтобы понять, кто из них я. Или еще хуже – попросит раскрыть ему чью-нибудь личность.

– Ой, да ладно тебе. Ты даже проверить это не можешь?

И вот оно.

– Нет, – жестко сказал я, и Пол аж вздрогнул от моего тона. Я старался быть более расслабленным, но уверенным, чтобы он принял это. – В этом и смысл, понимаешь? Все анонимно. Каждый может чувствовать себя комфортно. Так что нет, я не могу проверить. Я даже не знаю, сидит ли мой собственный брат в этом приложении.

Пол переварил это.

– Дерьмо, вот это жесткач.

Я неуютно заерзал на стуле.

– Это точно.

Прозвенел первый звонок, и в класс вошла Пеппер. Я ожидал хоть какой-нибудь мгновенной реакции на мою пятничную проделку, но ее не последовало. Она помахала мне с коварной улыбкой на лице. Я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что за этой улыбкой кроется нечто ужасное.

Но остаток дня прошел спокойно. Все, что постилось с аккаунта «Высшей лиги бургеров», – это твиты о благотворительной акции и гифка с танцующим бургером. Я получил уведомление только о сообщении Сиалии, которая пошутила по поводу птичьих узоров на штанах Ракера.

Для меня облегчением было как общение с ней, так и его отсутствие.

Я прекрасно понимал, что в какой-то момент мне придется признаться. Мы не можем провести вечность в пузыре «Визла». Но сейчас – сейчас хорошо, что у меня есть кто-то, кто не связан с остальной моей жизнью. Кто-то, кто не ждет моих твитов, чтобы сразу же наброситься на них. Кто-то, кто воспринимает меня не как брата Итана, а как просто меня.