Война и мир в твиттере

Но все, что воображаемый Итан говорил мне, отличалось от реальности. И из всех случаев, когда воображаемый Джек противостоял ему, я никогда не чувствовал такого противоречия, как сейчас.

В итоге я просто проглотил все. Я не понимал выражение его лица, да и не хотел понимать. Мне достаточно своей боли, пусть он справляется со своей сам. Я вернул ему телефон, вложив в это движение чуть больше силы, чем требовалось.

– Не переживай об этом. Все под контролем.

Итан выдохнул и остался неподвижно стоять на тротуаре, глядя на меня так, словно ждал, что один из нас нанесет последний удар. Мгновение спустя мы оба одновременно развернулись с одинаково нахмуренными лицами и двинулись в противоположных направлениях. Но у меня перед глазами все еще стояло его искаженное выражение лица – не только потому, что я никогда раньше не видел его, но по той причине, что я увидел в нем себя больше, чем когда-либо.

Джек

Я полагал, что не увижу ехидного выражения лица Пеппер до следующего утра, но стоило мне выйти на улицу, как она предстала передо мной, как бы невзначай потягивающая огромный молочный коктейль из «Высшей лиги бургеров». Она так медленно повернула голову в мою сторону, что я застыл из-за незнакомого чувства, когда меня видят – нет, даже не видят. Узнают. Нас с Итаном так редко различают с первого взгляда, что для меня довольно странно, что кто-то может узнать меня, даже не повернув целиком голову в мою сторону. До этого единственным человеком, способным на это, была бабушка Белли – даже родители все еще путают нас так часто, что в пятидесяти процентах случаев меня принимают за Итана.

В любом случае выражение ее взгляда быстро опустило меня с небес на землю. Она подняла брови и так и застыла с зажатой в губах соломинкой. Выглядела она так абсурдно, что это зрелище сразу же проткнуло мой пузырь жалости к себе.

– Ты что, сгоняла до «Высшей лиги бургеров» на Восемьдесят Восьмой улице и вернулась сюда, чтобы дождаться меня с коктейлем?

Вместо ответа она протянула мне другой огромный коктейль.

– Печенье со сливками?

Я, конечно, голоден, но у меня есть свои принципы.

– Как ты это сделала?

Пеппер громко втянула коктейль через трубочку.

– Сделала что?

Я подошел к ней и прислонился рядом к стене, пнув ногой кирпич все в той же неестественной позе.

– Ты знаешь, о чем я.

Она силой пихнула мне коктейль в руку, и я машинально принял его.

– Так же, как это сделал ты.

– Ты брала мой телефон.

Это стерло самодовольную улыбку с ее лица.

– Так ты брал мой телефон.

– Э-э-э… Что? Нет, конечно.

Пеппер прищурилась.

– Ну, разве что на секунду, – признался я.

Я даже не представлял, что молочный коктейль можно пить так злобно, но мне давно пора было привыкнуть, что Пеппер делает невозможное возможным.

– Какого черта, Кэмпбелл?

Мне было бы гораздо проще воспринимать ее всерьез, если бы ее верхняя губа не была бы вымазана мороженым. Моя рука вздрогнула в тот момент, когда я понял, что неосознанно начал поднимать ее, чтобы стереть это мороженое.

– Ты перешел все границы. Я бы никогда не тронула твой телефон.

Если уж пошел разговор о границах, то она их перешла еще несколько недель назад, когда «Высшая лига бургеров» ограбила мою бабулю. Но она не могла ничего с этим поделать. Раньше я ей не верил, но теперь передо мной открылись новые обстоятельства в виде ее мамы.

– Прости.

Она удивленно вздернула брови, затем втянула щеки и уставилась на проезжую часть, словно решая, принимать ли ей мои извинения.

– Что ж, понимаю. Тебе тяжело тягаться со мной, поэтому тебе определенно нужен бы перерыв.

Я облегченно выдохнул.

– Да, конечно. Я же наворачиваю круги вокруг тебя.

– Почему бы нам не перейти на новый уровень?

– Ты предлагаешь вывести нашу войну в «Инстаграм»?

Пеппер фыркнула.

– Расслабься. Я не хочу унижать тебя настолько сильно.

– Унижать меня, ха?

Во время разговора мы оказались так близко, что наши плечи касались друг друга. На мгновение ее глаза вспыхнули, но никто из нас не двинулся.

– Моим навыкам фотографирования еды позавидовала бы сама Марта Стюарт.

– Правда? Что ж, люди заняты поеданием нашей еды, так что времени на то, чтобы выкладывать фотографии в «Инстаграм», у них нет.

В ответ она просто еще раз громко втянула коктейль через трубочку, не разрывая зрительного контакта.

– Ладно, и что ты подразумеваешь под переходом на новый уровень?

Я мог почувствовать усмешку в ее голосе раньше, чем взглянул на ее лицо.

– Внезапная смерть. Война ретвитов. Мы оба одновременно выложим фотографии наших сырных тостов, и тот, кто наберет больше ретвитов, выиграет.

Я готов был отклонить предложение еще до того, как она закончила говорить.

– У вас подписчиков больше, чем у нас.

– Зато у вас каждый подписчик проявляет активность, – сказала Пеппер голосом скучающего человека, словно предвидела мое возражение. – Но у меня есть решение. Мы вовлечем в это нейтральную сторону.

– Ты думаешь, остался в мире человек, не выбравший свою сторону в нашем споре?

– Непохоже на то. Поэтому я думаю, что нам надо попробовать следующее. Разве один из основателей «Хаб Сида» не выпускник Стоун Холла?