Война и потусторонний мир

Самые крупные листья, ведомые подводными рулевыми, расступились, пропуская вперед крупную светящуюся кувшинку. В центре ее, на мягком, выложенном мхом и шелком кресле, восседала болотная царица – самая древняя старуха, какую Александре привелось видеть. Кожа ее была истерта временем и вздыблена венами, скукоженные пальцы дрожали, на лице и шее бугрились, словно прилипшие слизни, зеленоватые наросты. Большая голова на тонкой шее смотрелась разваренным яблоком на палочке. Сгорбившись, царица сидела на мягком троне, одетая в расшитое бриллиантами платье, и рассеянно ворочала усталым, подслеповатым взглядом. По правую руку от нее стояла небольшая женщина с выпуклыми глазами-крыжовниками и собранным в оборку ртом. В руках она держала резной перламутровый веер, которым поминутно обмахивала старуху, а еще, прикрываясь им же, то и дело шептала ей на ухо.

Борис первым подошел к трону, подставил лоб под дряблый поцелуй и немедленно встал позади кресла.

Бэлла Анцибеловна медленно оглядела зал. Придворные замерли в реверансах и поклонах, дожидаясь разрешения возобновить веселье. Царица же, устало пожевав губами, подняла руку в белоснежной перчатке и дала знак музыкантам – играйте. Те только и ждали отмашки: смычки опустились на струны, флейты приникли к губам. Зал вспенился юбками, зашуршал шагами, воздух на болоте забурлил легкими звуками польки.

Однако те, кто окружал царицу, не спешили присоединяться к танцующим. Борис шепнул что-то на ухо своей бабке, и та дергано кивнула.

– Ну веди его, – сказала она и подставила лицо под веер. – Жарко, Агриппина, маши на меня!

Борис подозвал Константина, и тот медленно, будто через силу, приблизился. Склонился и поцеловал неловко приподнятую руку, перетянутую жемчужными браслетами.

Старая царица сцапала его за подбородок, подняла лорнет и долго разглядывала, кривя губы.

– Не наша порода, – цокнула она, отпуская. – Не то что Борька.

Агриппина, стоявшая по ее правую руку, склонилась и зашептала, Бэлла Анцибеловна прислушалась.

– А? Что ты там… Уши? – Она снова поглядела и причмокнула. – М-да, уши, это возможно… И вправду, ха! Ну, пусть уши. В остальном же – типичная мертвечина.

Константин стойко выдержал инспекцию и уже было отступил, но царица махнула рукой, подзывая.

– Сядь! – сказала она, указывая в центр кувшинки. – Есть у меня кое-что для тебя. А ты, Боря, иди. Иди развлекайся.

Борис насторожился при этих словах.

– Гран-мама, – сказал он, склоняясь, – прошу вас не отсылать меня. Я хотел бы быть к вам ближе на тот случай, если…

– Иди! – прикрикнула Бэлла Анцибеловна, и ему пришлось отступить к танцующим.

Он остановился неподалеку и там и намеревался остаться, но его стремительно перехватила Ягина.

– Не откажите мне в польке, милый Борис, – сказала она, склонив голову набок и премило улыбаясь.

Удивительно, как поспешно и умело Борис сменил неудовольствие любезностью. Взяв руку Ягины, он неторопливо повел ее к внешнему кругу танцующих, подстраиваясь под неровную поступь спутницы и предлагая плечо для опоры. Вскоре их фигуры затерялись среди гостей.

Памятуя о наказе Ягины, Александра принялась разглядывать девушек, компанию которых недавно оставил Борис. Ни одной белокурой и голубоглазой не было видно. Возможно, Маша среди тех, кто резвится под водой и управляет кувшинками? Но как тогда найти ее под поверхностью болота?

Бэлла Анцибеловна тем временем дала знак Агриппине, и та передала ей бисерный мешочек. В таком крошечном футляре мало что могло поместиться, разве что кольцо или шпильки, с другой стороны – кто знает, какая болотная магия могла там храниться? Бэлла Анцибеловна долго мяла его в руке, будто запамятовав, для чего он ей нужен, или раздумывая, стоит ли это делать, и наконец вручила Константину. Что внутри мешочка, Александра так и не увидела, Константин открыл его самую малость и тут же снова стянул завязки. Поднес на мгновение к губам и склонился в благодарности.

Царица положила ладонь ему на макушку, а уже в следующее мгновение махнула, прогоняя. Константин поспешно отступил, и царская кувшинка мягко скользнула прочь от музыки и света. Пара приглушенных огоньков бросилась провожать ее в плотную темноту болота.

Все еще сжимая подарок, Константин выглядел каким-то растерянным, и Александра шагнула ближе.

– Принести вам шампанского? – спросила она, не решаясь задать вопрос о содержимом мешочка.

– Нет, благодарю вас, – отозвался Константин. – Я…

Он вдруг оглянулся и сунул подарок в карман. Выпрямился, словно перед дуэлью.

– Собираешься сегодня танцевать? – заявил появившийся из ниоткуда Борис. – Дамы ждут.

– Ты же знаешь, я не любитель. Скажи им, я не в духе.

– Ах, «не в духе»? – усмехнулся Борис. – Ты вроде еще не женат, но уже тренируешь верность? Боишься гнева невесты?

– Отчего это тебя заботит?

– Нисколько, нисколечко не заботит. – Борис улыбнулся еще шире. – Меня заботит лишь то, что с твоим отъездом в Мертвом дворце станет свободнее. А там, глядишь, и для других место найдется.

– Все метишь в наследники? – отозвался Константин. – Боюсь, отец давно возлагает все надежды на Екатерину.