Потом я принялся рыскать по комнате – Симона ведь как-то с нами говорила с корабля, а? Было дело? И ежели трансляция как-то идет сюда из рубки, может, она и отсюда как-то идет…
Еще два свиста…
Новая пара ракет устремилась к вершине холма (расстояние теперь было меньше) и врезалась в самую гущу спаклов, бегущих от нас по пустому руслу…
И снова никакого взрыва.
–
Мы уже шли над самым лагерем спаклов…
И
Как нам вообще могла прийти в голову идея выступить против армии
–
И на экранах на бегущих спаклов посыпались кассетные бомбы (вид сверху).
Посыпались – и тоже не взорвались…
–
Я кинулся к панели, откуда шел голос мэра, ткнул в экран рядом с ней – и получил целую страницу разных слов…
–
Я уставился на слова на экране – с силой уставился, прямо со всей моей коншентрашией, давя на них всем, чему мэр меня научил…
И медленно медленно медленно они начали обретать смысл…
– Мы хотели мира! – заорал Брэдли в лицо Небу; сверху падали хуперы – без малейшего эффекта… ну, не считая тех спаклов, которым не повезло оказаться непосредственно под ними. – Это все делает
Но в Шуме у Неба даже слов больше не было – только
– Не предавали! – крикнула я. – Он и нас тоже убить пытается!
При одной только мысли о том, что мэр сделал с Тоддом, у меня сердце из груди выскакивало…
– Ты можешь помочь? – взмолился Брэдли. – Можешь помочь нам его остановить?
Небо изумленно уставился на него. Позади него все так же носились спаклы, но их было плохо видно за деревьями; корабль перестал бросать бесполезные бомбы и теперь просто зловеще висел над бегущей толпой в огромном, заполненном тихим снегом небе.
– Ваши горящие молнии, – втолковывал ему Брэдли. – Которыми вы из луков стреляете.
НО СРАБОТАЮТ ЛИ ОНИ ПРОТИВ БРОНИРОВАННОГО СОСУДА? – усомнился Небо.
– В достаточно больших количествах – возможно. Пока корабль достаточно низко, чтобы в него попасть.
Тот уже медленно поворачивался над головой, все на той же высоте… двигатели изменили тональность воя.
Брэдли вскинул голову.
– В чем дело? – спросила я.
– Прентисс меняет состав топлива, – он покачал головой, и его Шум тоже увеличил обороты, смятенный, растревоженный… словно тщетно пытаясь припомнить что-то такое…
– Он – последнее препятствие миру на этой планете, – сказала я Небу. – Если мы сумеем остановить
НА ЕГО МЕСТО ПРИДЕТ КТО-НИБУДЬ ДРУГОЙ, возразил Небо. В ЭТОМ – ВЕЧНОЕ ЗЛО РАСЧИСТКИ.
– Значит, нам придется работать
Небо снова устремил взгляд вверх… и я увидела у него в Шуме рокот согласия: правда моих слов против правды висящего в небе корабля.
И новых, грядущих кораблей…
Небо повернулся к 1017.
ПОШЛИ ВЕСТЬ ЧЕРЕЗ ПУТИ, приказал он. ПУСТЬ ГОТОВЯТ ОРУЖИЕ.
И он открывает мне свой голос, и я уже рассылаю его повеления на языке Земли, не успев даже понять, что делаю…
Оно течет через меня, словно я просто канал…
Через меня и дальше, в Пути, в солдат, во всю Землю, ждущую вокруг, и это был не мой голос и даже не голос вот этого вот Неба, говорящий через меня, но голос великого Неба, существующего независимо от того, что за личность сейчас выступает под этим именем, Неба, которое есть всеобщее согласие Земли, накопленный, сгущенный голос всех нас, голос Земли, говорящей с самой собой, голос, который поддерживает в ней жизнь и хранит в безопасности, и помогает встретить будущее, – вот этот голос сейчас говорил через меня…
Это и есть голос
И он призывает солдат на войну, а остальных – тоже сражаться, собирать крутящиеся огни и оружие на боерогах в час нужды нашей…
Но тут сверху раздается шипение, и мы все поднимаем головы…
Чтобы увидеть водопад огня, хлещущий из двигателей сосуда…
Пламя течет, как кровь из раны, дым и пар развеваются в холодном воздухе… оно стекает на Землю, и она загорается, а сосуд уже летит широким кругом, и огонь, ревя, подымается там, где упал, стенами, сжигая все, что могло гореть, – деревья, хижины, Землю, мир…
– Ракетное топливо, – шепчет человек из Расчистки.