Война хаоса

НА ТВОЕМ МЕСТЕ Я БЫ ПОДНЯЛ ВИНТОВКУ, говорит он.

Я оглядываюсь…

И вижу…

На нас идут спэклы…

[Виола]

– Ты жива! – вскрикивает госпожа Койл, и ее лицо мигом меняется: вместо потрясения на нем уже притворная радость. – Слава богу!

– Не смейте! – ору я на нее. – Не смейте так говорить!

– Виола, – начинает она, но я уже соскальзываю со спины Желудя и, шипя от боли, поворачиваюсь к Симоне и Брэдли:

– Не верьте ни единому ее слову.

– Виола? – спрашивает Симона, шагая мне навстречу. – Это правда ты?

– Она ничем не лучше мэра. Не вздумайте ее слу…

Но я умолкаю, потому что Брэдли хватает меня в охапку и так крепко стискивает, что я и пикнуть не могу.

– О господи, Виола! – с жаром восклицает он. – Ваш корабль не выходил на связь. Мы подумали…

– Что случилось, Виола? – спрашивает Симона. – Где твои родители?

Меня переполняют чувства, и минуту-другую я не могу выдавить из себя ни слова. Я немножко отстраняюсь от Брэдли, свет падает на его лицо, и я вижу его – по-настоящему вижу: и добрые карие глаза, и темно-коричневую кожу, как у Коринн, и короткие кудрявые волосы, уже седеющие на висках. Это он, Брэдли, мой самый любимый человек в караване, который занимался со мной математикой и рисованием; я отвожу взгляд и вижу знакомое веснушчатое лицо Симоны, убранные в хвостик рыжие волосы, крошечный шрам на подбородке… Подумать только, эти люди почти стерлись из моей памяти. Каждый божий день на этой проклятой планете я пыталась выжить и совсем забыла, что я родом из других мест: где меня любили, где люди заботились обо мне и друг о друге, где жили красивые умные женщины, женщины, как Симона, и добрые веселые мужчины, подобные Брэдли, которые всегда приходили мне на помощь и искренне хотели добра.

На глаза снова наворачиваются слезы. Вспоминать прошлое слишком больно. Такое чувство, что это было не со мной.

– Родители умерли, – наконец выдавливаю я. – Наш корабль разбился, и они умерли.

– Ох, Виола… – тихо произносит Брэдли.

– Меня нашел мальчик, – уже решительнее продолжаю я. – Храбрый и умный мальчик, который множество раз спасал меня от верной смерти. А сейчас он там, пытается остановить войну, которую развязала она!

– Ничего подобного я не делала, дитя, – говорит госпожа Койл. Напускная радость с ее лица уже исчезла.

– Не смейте так меня называть!

– Мы все пытаемся противостоять тирану, который убивал людей сотнями, а то и тысячами, который клеймил и бросал в тюрьму женщин…

– Замолчите, – низким, угрожающим голосом говорю я. – Вы чуть меня не убили и не имеете никакого права судить других!

– Что она сделала?! – выдыхает Брэдли.

– По вашей милости Уилф, славный, миролюбивый Уилф, пошел в бой и взрывает дома невинных людей!

– Виола… – пытается вставить хоть слово госпожа Койл.

– Молчите!

И она замолкает.

– Вы хоть знаете, что там сейчас происходит? Знаете, на какие ужасы чуть не обрекли «Ответ»?

Госпожа Койл молчит. Лицо ее мрачнее тучи.

– Мэр разгадал ваши планы, – говорю я. – В центре города вас поджидала бы целая армия! Они хотели стереть «Ответ» с лица земли!

Но госпожа Койл отвечает только:

– Ты недооцениваешь боевой дух «Ответа».

– Что такое «Ответ»? – спрашивает Брэдли.

– Террористическая группировка, – отвечаю я. Просто назло госпоже Койл, чтобы полюбоваться на ее лицо.

И зрелище того стоит, поверьте.

– Выбирай слова, Виола Ид, – шипит госпожа Койл, шагая ко мне.

– А то что? Еще разок меня взорвете?

– Стоп, стоп! – восклицает Симона, вставая между нами. – Что бы тут ни случилось, – она поворачивается к госпоже Койл, – вы явно рассказали нам не все.

Госпожа Койл раздраженно вздыхает:

– Он действительно творил ужасные вещи! Правда, Виола?

Я пытаюсь ее переглядеть, но все-таки она права, мэр – страшный человек.

– Неважно, мы его уже схватили, – говорю я. – Тодд сейчас там, сторожит мэра, но ему срочно нужна наша помощь, потому что…

– Верно, отношения выяснять будем потом, – кивает госпожа Койл и обращается к Симоне и Брэдли: – Вот что я пыталась вам сказать: мы должны как можно скорее остановить армию…

– Две армии, – вставляю я.

Госпожа Койл оборачивается и с досадой заявляет:

– «Ответ» не нужно останавливать!

– А я не про «Ответ». С запада в долину спускается армия спэклов.

– Что-что? – переспрашивает Симона.

Но я смотрю только на госпожу Койл.

Она разинула рот.

И страх заливает ее лицо.

[Тодд]

Они уже здесь…

Склон перед нами скалистый и крутой, поэтому спэклы не могут броситься прямо на нас, но они уже бегут по полю к нашему флангу…

Они наступают…

Они здесь…

Я поднимаю винтовку…

Вокруг солдаты, кто-то рвется вперед, кто-то назад, кто-то врезается в Ангаррад, а ее Шум без конца кричит: Жеребенок, жеребенок!

– Все хорошо, девочка, – вру я.

И вот они…

Воздух вокруг взрывается множеством выстрелов, словно с земли взлетает огромная стая птиц…

Свистят стрелы…

Спэклы бьют из жезлов белыми вспышками…

А в следующий миг солдат передо мной пошатывается и падает, хватаясь за шею…

Которой больше нет.

Я не могу оторвать глаз от зияющей раны…

Хлещет кровь, солдат залит ею с головы до ног, в воздухе разносится железный запах…