#война#мир#секс

— Но там же лес, — вскинул я на него глаза.

Копытков пожал плечами.

— Лесов у нас много… Немного подвинем царство флоры и фауны на восток. Белки не обидятся.

— Но и пустырей хватает. Зачем устраивать строительную площадку и уничтожать массив? — нахмурился я.

— Потому что здесь, на этом участке проблем не будет, — улыбнулся Копытков. — Вы ведь деловой человек, должны понимать. Я помог вам, вы поможете мне.

До меня вдруг дошло.

— Этот участок ваш?

— Практически. Пара подписей отделяет его от неизбежной реальности. Ещё пара отделяет вас от очень крупного и выгодного проекта. Подумайте сами: тендер, государственный грант, нужный обществу бизнес… Вы ведь беспокоились об экологии? И страна беспокоится, я точно знаю, что скоро поступит запрос на подобный кластер. Свяжем ваше имя с заботой о ней, приличных мощностей для сортировки мусора категорически не хватает. Вам плюс в имидж — прям как на ваших агит-плакатах «Иван Красницкий с заботой о столице», красота! Депутатам городского законодательного собрания не запрещается иметь личный бизнес, а нам, слугам народа, увы, да. Ничто не вечно, следует позаботиться о будущем.

Я вспомнил о маме Риты, о том, что только лес и свежий воздух позволяют ей продлить жизнь. Меня разобрало зло.

— А пустыри вы не охраняете, защитники природы, поэтому и подгрести нельзя? — едко спросил я.

Копытков зацокал языком и покачал головой.

— Нехорошо, Иван Аркадьевич, ай, как нехорошо! Я к вам с чистым сердцем и деловым предложением, а вы лаяться. Неужто мне стоит предложить сделку Картаняну?

Я стиснул зубы. Вартарес Картанян был моим лютым врагом. Не сомневаюсь, что именно он заказал меня в Карловых Варах, чтобы выиграть гос. тендер на спортивный проект. Ведь он со своей «Терра Новой» и выиграл, а мне пришлось отбиваться от чешской уголовки.

— И что, вы уже говорили с ним? — спросил я.

— Нет, сначала предложил вам, мы ведь в какой-то мере партнёры…

— Разве? — изогнул я бровь.

— А как же? — масляно улыбнулся пионерский свин. — Заявленьице в Следственный Комитет по делу о вашей халатности и ущербу государству так и жгло пальцы, знаете ли. А, впрочем, знаете. Вы же пытались подкупить должностное лицо.

— И подкупил, — так же язвительно осклабился я. — Чемоданчик нигде не жмёт?

— Не хамите, — поджал губы Копытков.

— Мы рассчитались. Я принял меры по устранению… — заявил я.

— В жопу ваши меры, Иван Аркадьич! Вы у меня вот где, — сжал пухлый кулак министерский упырь. — Вы будете строить завод или Картанян, мне, по сути, без разницы. Но с вами удобнее, — и снова улыбнулся, изменив тон. — Чтобы денежки не таскать из одного места в другое. Самшитовая роща ещё ах как нескоро восстановится, и вы мне по-прежнему должны.

Я вскипел. Вот такие разговоры со мной не проходят. Будь он хоть трижды министр!

— Дойную корову из меня не сделаете!

— У вас выхода нет. За долгами даже дьявол приходит. И все расплачиваются.

— На хрен! Выход у меня есть! — Я в гневе подскочил с долбаного кресла. — А вот вам ещё придётся оглядываться! Потому что в лучшем случае тянете на жертвенного поросёнка, а не на дьявола!

Я с шумом отодвинул кресло и направился к выходу. Бросил официанту купюру на стол и вышел на свежий воздух. Вот же сволочь! — выдыхал я жар, шагая по дорожке.

А когда подошёл к машине, меня осенило, и я набрал безопасника.

— Михалыч, а проверь-ка, как нынче поживает Картанян.

— На предмет?

— Пусть кто-нибудь последит за ним эти пару дней.

* * *

Я включила музыку, найдя любимую группу в плейлисте. Настроение улучшилось.

С ума сойти! — я иду на Dreadful Still!

Я крутанулась на одном носочке и, подбрасывая в воздух грейфрут, как акробат, стала решать, кого взять. Ясика, конечно. Лёльку, она тоже тащится от рока, а кого ещё? Чёрт, взяла бы всех, жаль, только четыре билета.

Я поспешно набрала в поисковике бар “Lemon&Cork” и разочарованно вздохнула: билетов нет. Ну ещё бы, глупо было бы ожидать, что билеты не разойдутся. Ох, кого же позвать из девчонок?

И вдруг в дверь позвонили. Кто бы это мог быть? Свидетели Иеговы, продавцы ста двадцати пяти ненужных штук или председатель ТСЖ? Я натянула толстовку на майку, сквозь которую уж слишком просвечивала грудь, и открыла. Моя челюсть упала, чудом не клацнув нижними зубами о порожек. За ним стоял Стас.

— Привет! — сверкнул он белоснежной улыбкой и, вручив мне ветку орхидей, прошёл в квартиру. — Я тоже рад тебя видеть, особенная.

Потеряв дар речи, я обернулась за ним.

— Намастэ, — Стас сложил руки перед грудью привычным жестом. На запястьях скользнули ниже браслеты из рудракш и фенечки. Мой взгляд уткнулся в перстень со знаком Ом, который он носил, как и прежде, на большом пальце.

Я его подарила. Тысячу лет назад. До Ваньки, до самшита, до моей полноценной жизни в Инстаграме, до известности, до той, прошлой депрессии…