#война#мир#секс

— Я вам вот что скажу: хотите результат, вот вам результат! Я вам столько результатов выдал за эти два дня — и ни одного отрицательного. А как я их добился, это ужеу мои вопросы. Авторские инструменты и методики. Я говорил с Маргаритой так, чтобы поверила, а не стала гордо швырять билеты вам в лицо. Исключительно по методу Станиславского!

Я хмыкнул.

— Ладно уж, давай паши, Станиславский, а то испытательный срок тебе никогда не пройти с твоими-то заявлениями о призвании.

Я засунул руки в карманы и вышел из кабинета, посвистывая. Пусть никто не видит, как я волнуюсь. Она придёт! Я её увижу!

Я ещё громче принялся насвистывать песню Боба Дилана, которую утром в машине слышал.

А под мелодию само складывалось: Стеблух-олух, стёбный олух, «лох с тебя», Стеблух-Стыблух. Говорящая фамилия!

Но знакомств у него действительно много, а рука лёгкая. Бобров отдыхает.

Кстати, надо узнать у безопасников, нашли ли место, где он отдыхает. Я на эмоциях наорал на него, обвинив в подставе, и он исчез, как корова языком слизала. Ищут пожарные, ищет полиция, ищет служба безопасности в нашей столице. Чтоб яйца открутить и выяснить имя заказчика.

— Регина, Михалыча ко мне, — сказал я, входя в приёмную. — И стейк закажи, желудок к позвоночнику прилип.

Секретарша улыбнулась и заговорщически мне кивнула.

— Кстати, Иван Аркадьевич, концерт в девятнадцать ноль-ноль. Парни уже в Москве, вы будете с ними встречаться заранее?

— Да, конечно. — Я посмотрел на часы. — После четырёх всё отмени. И пока организуй ребятам что-нибудь интересное, тур по Кремлю, или что там они захотят. Приём должен быть на высоте, а они довольны не только гонораром.

— Как всегда, — заверила Регина. — У вас встреча с Копытковым в два часа.

— Да, точно! Спасибо, — ответил я и невольно покривился, как при упоминании слизняка, найденного в сочной, красивой груше.

И так день важный, я волнуюсь. А упырю из природоохраны занеможилось увидеться. От него можно ожидать чего угодно, обязательно с водяными знаками и запахом купюр. Коррупция — мать порядка. Но меня и этим не тронуть. Я привык, что в моём бизнесе тебя подставят и продадут все, если это будет выгодно. Хорошо, что не девяностые, обходимся без перестрелок. Дикий Запад уже не такой дикий.

Я улыбнулся сам себе.

В дверь постучали.

— Заходи, Михалыч! — крикнул я и отхлебнул зелёного пойла с антиоксидантами, которое теперь Регина каждое утро заказывает в офис. Только я велел ещё перца туда подсыпать. Люблю напитки с перцем.

— Что Бобров? — спросил я.

— Лежит в Склифе с аппендицитом. Доставили по скорой.

Я рассмеялся.

— Ничего себе прикрытие, трусло какое!

— Наверняка подумал, что мы ему кишки вывернем, и сам решил брюхо вспороть.

— Кривым ножом? Сепуку сделал? А хойку на последнем вздохе написал? — изогнул бровь я.

— История умалчивает. Но официально уволить пока не можем.

— Хорёк вшивый! — сплюнул я. — Ладно. Поговорить по душам можно и на больничной койке, точно никуда не денется. Чего тянете?

— Я уже поговорил, Иван Аркадьич. Бобров со слезами на глазах божится, что действовал только в ваших интересах. Рядом неотступно жена, сиделка и медперсонал, — скрестил руки на груди начальник безопасников.

Хладнокровие, седой ёжик и взгляд «не влезай, убью». Бывший боец Альфы, как и другие мои ребята. Надеюсь, у Боброва была утка, иначе точно простыни менять пришлось.

Я усмехнулся.

— Ладно, пусть выздоравливает. Я ему позвоню с пожеланиями здоровья, чтоб расслабился. Но держать на коротком поводке. Проверить все связи, звонки…

— Уже проверили. Ничего.

— Значит, проверьте ещё раз! — сверкнул глазами я. — У меня интуиция свербит. Чешется, как у лишайного кота. Я за версту чувствую подставу!

— Иван Аркадьевич, я всё же настаиваю на углублении работы по Рите Мостер…

— Нет! — рявкнул я и понизил тон. — Я ей доверяю. Она неприкосновенна.

Михалыч явно был со мной не согласен, но пожал плечами, якобы соглашаясь.

— Узнаю, что ведёшь её, пожалеешь! — предупредил я. — Лучше скажи, как идёт проверка по Стеблуху.

— Скользкий тип. Знакомые везде, — ответил Михалыч. — Бухает со всеми: от звёзд отечественного кинематографа до банкиров и прокуроров.

— Даже так? — удивился я.

— Часто бывает за границей. Неразборчив с тёлками. Правда, предпочитает тех, кто при бабле. Живёт то на широкую ногу, то занимает у кого ни попадя. Пока никто из опрошенных не подтвердил, что Стеблух оказывает услуги политтехнолога. Говорят, слишком глуп для этого. Зато все сходятся в том, что он в задницу способен без масла пролезть. Зачем вы его взяли? — скривился Михалыч.

— Некоторые его связи и качества мне сейчас полезны.

— Но доверять я бы ему не стал.

— А кто сказал, что я собираюсь? — Я улыбнулся, надеюсь, это выглядело коварно. — Но ведь проверять гораздо удобнее, прикрываясь необходимыми процедурами при приёме на работу, не так ли?

Михалыч хмыкнул согласно.

— Врага держи близко. Подозреваемых это тоже касается. Жучок на его телефон поставили? Распечатку, анализ его служебных и личных звонков ведёте? Камерой в кабинете не ограничились? — уточнил я.