#война#мир#секс

Я никогда не думала об этом… Мы вообще не воспринимаем человека во всех его измерениях. Мы говорим лишь со своим отражением, составляем мнение о лице, о теле, о руках, о только что сказанных словах. А на самом деле каждый, кто стоит перед нами, — только пик айсберга. Всегда есть то, что глубже; то, что расширяется по геометрической прогрессии: близкие, семья, сотрудники, подчиненные, мысли, зоны ответственности и интересов, боли и радости, тёмные стороны, светлые; опыт, сознание, память и воображение — бесконечное пространство миров за чёрными зрачками пары глаз… Всё узнать невозможно! Мы часто и о себе знаем лишь то, что на поверхности, боясь собственных глубин. Человек — это Вселенная. Но для нас это лишь «Привет», улыбка и сиюминутная эмоция.

У меня перехватило дыхание от понимания масштабов Ваниной ответственности.

— Мы обязаны решить несколько вопросов голосованием. — Фин. директор снова посмотрел на меня, выставляя вон одним взглядом.

Сделав знак Регине, я шагнула к выходу со словами:

— Не буду мешать.

— Спасибо, — сухо сказал мистер-наждак. — И это касается всех, не обладающих правом голосования согласно Уставу.

Ботан тоже поднялся с грустным вздохом. И Стеблух.

Прекрасно! Переговорю с ним, пока буду ждать вестей. Я вежливо улыбнулась, хотя очень хотелось материться. Понравились здесь мне только три человека: ботан, азиатка и Регина — самые вменяемые и человечные, кажется.

— Не уходите, Рита! — воскликнула Регина. — Я скоро вернусь в приёмную.

— Конечно, я дождусь новостей от адвоката, — кивнула я. — И с Владом Борисычем пообщаюсь.

Начальник службы безопасности опять посмотрел на меня волком, словно подозревал в чём-то. Ладно, у него работа такая. Понять бы мне самой, откуда копать. И надо ли. Не испорчу ли я всё своим вмешательством. Во рту снова пересохло от волнения.

* * *

— Ко мне пошли, — приглашающе мотнул головой Влад. — Тут в двух шагах от приёмной «самóго». У меня есть кофе. И коньячок.

— Ладно. Но без спиртного.

Стильный кабинет, маленький, зато с видом на Москва-реку, был освещён серым небом и светодиодными лампами. Солнце скрылось за привычным московским смогом. Под настроение в самый раз. На стенах художественные чёрно-белые фото в огромных рамах: Париж, Лондон, Брюссель и цирковая свинья на велосипеде. Мда…

Я села в кресло, Влад крутанулся в своём с директорским апломбом. Он всегда любил позу, мне было всё равно, но сейчас за свойскую улыбочку почему-то захотелось дать в лоб.

Как вообще можно улыбаться?!

Я взяла в пальцы дырокол с золотым краем, покрутила и положила обратно. Вмазать всегда успею.

— А ты тот ещё предатель, — заявила я.

Брови у Стеблуха взлетели на лоб.

— В каком смысле?!

— Организовал вчера вечеринку?

Он рассмеялся с явным облегчением.

— Будто тебе не понравилось!

— Понравилось. Очень хорошо было.

— Вот-вот, — он с хитрым прищуром покачал пальцем, — и не надо на меня нападать. Я тут зубами и шкиркой рискую ради ваших чувств, а некоторые ещё и недовольны.

Я склонила голову и, хоть мне было в принципе всё равно, спросила:

— Так в баре всё было постановкой ради меня?

— Ну почему, музыканты настоящие, хоть Красницкий и припёр их на своём самолёте из Лос-Анжелеса, и гости настоящие. Пиво тоже было, думаю, не ослиной мочой разбавлено. И прочие напитки. И сам бар считается культовым уже давно и прочно.

— Хм… Надо же! Прикольно, — не весело сказала я. — Не знаешь, что там Катерина Белинская с телевидения делала?

— Да я ей кинул пригласительный в обмен на некоторые бонусы Красницкому для предвыборной кампании. Бартер. Она ведь тоже фанатка Dreadful Still, ну и вообще эксклюзивную тусу не пропускает. Такой у неё кич — быть среди самых-самых! Не жизнь, а сплошной эксклюзив. В подружках — жёны министров и чуваков из Форбса. Я даже не торговался. Жаль, теперь бонусы можно засунуть в одно место…

— И что за бонусы?

— Да какая разница?! — хлопнул ладонью по столешнице Стеблух. — Уголовное дело — это жирный крест на выборах, и вообще жопа.

— Угу… — Я опустила голову.

Страшно было подумать, через что сейчас проходит Ваня. Боже, будь к нему милосерден! Пожалуйста!

— Ну, чего ты голову повесила? — сочувственно спросил Стеблух. — Откупится. Если умным будет.

Я вскинула глаза на него.

— Откуда ты знаешь?

— Да это все знают! Сидят только те, кто не делятся. Или выступают против не тех людей.

— И к каким относится Ваня?

— Надеюсь, ни к тем, ни к другим. Но явно с кем-то что-то не поделил.

— Думаешь, это из-за выборов? — спросила я. — Специально дело сфабриковано?

Он пожал плечами.

— Я только предполагаю.

Я вдруг загорелась мыслью и подалась вперёд.

— Слушай, Влад, у тебя же куча знакомых везде. Я помню, на днюхе у Никитоса ты даже хвастался, что с генералом ФСБ на охоту ездил куда-то на Урал, помнишь? Может, узнаешь, в чём на самом деле проблема?!

— Да ну нет… Я не с генералом, а с капитаном. К тестю его ездили. Я преувеличил, — хмыкнул Стеблух.

— И часто ты преувеличиваешь?

— Да нет, только когда выпью.