Война на Дунае

– Так точно, вашвысокблагородие, – кивнул сержант, – из него мы. Отдельный, особый, главного квартирмейстерства армии. А вас я ещё с Фокшан и Рымника помню, вы тогда к бывшим союзничкам, к австриякам, с их посольством ездили.

– Точно, было такое, – улыбнулся Озеров. – Советую вам вести себя осторожно, без лишних движений, – обернувшись, проговорил он на хорошем турецком. – Это элитный полк егерей, у каждого из них на каске вы можете видеть хвосты, которые они спороли с шапок убитых ими собственноручно воинов беслы. Я надеюсь, вы о таких егерях уже слышали. Сейчас прибудет их офицер, и мы поедем спокойно дальше. Прошу меня извинить, но это обязательная маленькая формальность при подъезде к переправе.

По рядам колонны пробежал шёпот. Многие турки, озираясь, крутили головами и, вглядываясь в придорожные заросли, ежились. За каждым кустом им мерещилось дуло русского ружья, смотрящее именно на него.

Через несколько минут встреченная дежурным егерским офицером процессия в окружении стрелков в зелёных мундирах с прицепленными к фузейным дулам штыками вступила на понтонный мост. Медленно проезжающие по нему турки внимательно оглядывали окрестности. Прикрытую насыпанными ретраншементами переправу с гренадёрами на высоких валах, две пушечные батареи, кавалерию, прибрежные заросли, наводнённые русскими стрелками, и множество военных судов на реке. Всё виденное говорило о том, что армия Репнина стоит на этом берегу прочно и покидать его не намерена.

С момента приезда министра иностранных дел Османской империи прошла неделя, и так же к реке подъехала пышная делегация во главе с верховным визирем Юсуф-пашой. Встречал его на подъезде к егерскому посту уже сам главный квартирмейстер армии вместе со статским советником Лошкарёвым. Положение прибывшего обязывало к таким церемониям. И опять по краям высокой делегации шли цепи егерей с волчьими хвостами на шапках.

Разделённый на две половины рекой полк нёс главную охранную службу, и Алексей разрывался на оба берега. А в это время в Галаце шли напряжённые переговоры между турецкой и русской делегациями.

– Ваше высокоблагородие, капрал Мухин явился по вашему приказанию! – Перед Егоровым стоял навытяжку командир отделения отборных стрелков. – Вызывали?

– Вызывал, – кивнул полковник. – Для тебя и для твоего десятка у меня есть особое задание, Тихон. Помнишь, четыре года назад Кременчугские и Полтавские манёвры были? Охрану кортежа матушки императрицы при следовании её в Крым не забыл?

– Такое никак не можно забыть, ваше высокоблагородие, – покачал головой капрал. – До сих пор молодым рассказываем, хотя ведь сколько уже всякого на войне случилось!

– Это да, интересное время было, – согласился с капралом Алексей, – незабываемое. А помнишь ли тот случай, когда мы с пруссаками с тобой в стрельбе состязались? Ты ещё у денщика барона отменную фузею выиграл.

– Так точно, вашвысокоблагородие, а вы штуцер с пистолями, – кивнул тот. – Барон ещё возмущался что-то, красный как рак стал, бухтел. А фузея хорошая была, с точным боем, потому как прицел на ней удачно сработан. Я ей три года владел, пока в капральство не перешёл и этот штуцер не получил. А из неё сейчас Сёмка Шевцов стреляет, в моём отделении на прикрытии штуцерных фузейщик.

– А хозяина старого той фузеи помнишь? – перебил егеря полковник. – Ну давай, вспоминай.

– Так не забыл я его, вашвысокоблагородие, – пожав плечами, проговорил егерь. – У меня-то память на лица очень хорошая, на уездной ярмарке мальцом раз увидал кого – и на другие годы опять его узнаю. Денщика этого прусского хорошо я помню, видал его даже раза три в лагере. Здоровый такой, мордастый! Он так же при господине своём всё время обретается, как и прежде. Ну, он-то меня уж не помнит, небось. Да и я его имя запамятовал.