Война на уничтожение. Третий рейх и геноцид советского народа

Планы освоения восточных земель в принципе не были секретными: нацистская пресса сообщала о них открыто. Так, 20 августа 1942 года в Das Schwarze Korps — официальном печатном органе СС — появилась статья под заголовком «Германизировать?». В самом начале автор процитировал чеканную максиму Гиммлера: «Наша задача не германизировать Восток в старом смысле слова, то есть обучить живущих там людей немецкому языку и немецким законам, а позаботиться о том, чтобы на Востоке жили только люди настоящей немецкой, германской крови». Весь последующий текст представлял собой высокопарное развитие этого нехитрого тезиса:

«Германизация в старом смысле привела бы наш народ — в том виде, в каком мы его знаем, — к гибели. Потому что любое смешивание с кровью чужой расы, тем более чужой отдалённой расы, пагубно для обеих сторон… К тому же маловероятно, что у германизированных восточных народов, даже если они послушно создадут видимость, что они германцы, хватит душевных сил для обороны рейха. Расширяющиеся восточные области всегда будут бастионом нордическо-германской и европейской культуры, и свои функции они смогут выполнять только при постоянной боеготовности, воинственном настрое и военизированном образе жизни их обитателей»[1012].

Итак, несмотря на всю разницу, между проектом Майера, записками Ветцеля и видением Гитлера—Гиммлера, были общие базовые черты. Во-первых, все они исходили из того, что никакой русской государственности, во всяком случае в европейской части СССР, больше никогда не будет. Во-вторых, покорённые территории будут заселены немцами. В-третьих, германцы будут занимать господствующее социальное положение. В-четвёртых, на покорённом пространстве предстоит провести депопуляцию коренного населения (правда, у Майера об этом сказано завуалированно и только на примере городов Ингерманландии). Не подлежит сомнению, что эти четыре составляющие были бы реализованы в случае победы Германии.

Оценивая сроки и характер воплощения «остовских» планов, на наш взгляд, следует иметь в виду, что в ходе войны на Востоке Гитлер, как правило, выбирал самые радикальные варианты политики, что вытекало из духа гитлеровского национал-социализма. К примеру, фюрер жёстко блокировал прагматичную линию Розенберга на провозглашение марионеточного украинского государства и даже запретил открывать университет в Киеве. Куда больше по душе Гитлеру пришлась откровенно террористическая политика украинского рейхскомиссара Эрика Коха, с которым фюрер установил прямой контакт через голову министра восточных территорий.

Другим примером может служить поддержка людоедского приказа фельдмаршала фон Рейхенау, о котором мы говорили выше. 24 ноября 1941 года командир 3-го моторизованного армейского корпуса Эберхард фон Макензен издал директиву, в которой призвал своих солдат не рассматривать местное население как «объект эксплуатации»[1013]. Но из Берлина вооружённым силам было предписано руководствоваться именно видением Рейхенау, а не Макензена. Наконец, первое место в этом ряду занимает санкция Гитлера на «окончательное решение». Его фюрер предпочёл плану высылки евреев на Мадагаскар, который в 1940 году реально прорабатывал один из главных в будущем организаторов холокоста Адольф Эйхман. Лидеры рейха стремились, чтобы контуры нового порядка проступили ещё при их жизни — им хотелось увидеть это своими глазами. Поэтому вряд ли стоит сомневаться, что «тренд» на радикальность не отразился бы на судьбе народов СССР в случае победы нацистов.