Война на уничтожение. Третий рейх и геноцид советского народа

Таким образом, Монтесинос сумел подать благой пример, вскоре подхваченный его собратом по ордену доминиканцев Бартоломе де Лас Касасом. Этот энергичный монах — участник второй экспедиции Колумба и свидетель проповедей отца Антонио на Эспаньоле — не только пытался облегчить положение индейцев в колониях, но и много говорил о них в Мадриде, приобретя некоторое влияние на Карла I, воцарившегося внука Фердинанда. Карл и его окружение скоро поняли, что вольница конкистадоров противоречит интересам короны, и решили поставить колониальные дела под жёсткий контроль. Тут гуманизм Лас Касаса оказался кстати — как инструмент наступления короля на новоявленных «индийских» баронов. В 1542 году при участии доминиканца были введены так называемые Новые законы, по которым индейцы получали личную свободу. Карл таким образом пытался официально отменить энкомьенду, провозгласив, что коренные жители Америки являются вассалами короля, а не конкистадоров. Впоследствии, однако, эту часть закона пришлось пересмотреть, поскольку колонизаторы в Новом Свете саботировали указ государя. Дело запахло бунтом, сил усмирять который у Карла не было даже на пике его могущества. В последующие века более слабые короли Испании законодательно лишь потакали аппетитам энкомендеро. Первоначально право «попечения», то есть эксплуатации некой части земли и населения на ней, официально осуществлялось только до смерти конкистадора и не могло быть передано по наследству. Но фактически оно стало наследным, и корона раз за разом бессильно подтверждала распространение энкомьенды сначала на две жизни, потом на три и, наконец, в 1704 году — на четыре, то есть до правнуков.

Лас Касас, однако, не отступился от своих взглядов. В 1550–1551 годах он выступил защитником индейцев на публичном богословском диспуте, известном в истории как «вальядолидская хунта». Спор был призван определить, как с богословских позиций следует правильно вести конкисту. Сторонники рабства выставили против Лас Касаса теолога Хуана Хинеса де Сепульведу, опытного мастера казуистики, который привёл тезисы в пользу эксплуатации коренного населения. Судьи так и не смогли отдать предпочтение той или иной стороне. Однако Сепульведа впервые мастерски сформулировал систему аргументов, оправдывающих порабощение других народов, и система эта надолго пережила создателя, впоследствии была востребована многими агрессорами, включая Гитлера, и не забыта по сей день. Основные положения её таковы[183].

Люди рождены неравными. Одни созданы, чтобы повелевать, другие — чтобы служить господам. В этом аргументе Сепульведа сослался на Аристотеля. (Лас Касас остроумно ответил ему: «Зачем нам Аристотель, если у нас есть Христос?»)

Покоряемый народ не способен сам без внешней помощи организовать у себя порядок. Индейцы не могут сами управлять собой, поэтому испанцам сам Бог велел взять эту миссию на себя. В силу этого война народа высокой культуры против варваров справедлива.

Покоряющие выполняют при этом освободительную миссию. Одни индейцы жестоко угнетают других, в частности приносят в жертву своим языческим богам, и благородные конкистадоры, испытывая сочувствие к угнетённым, должны освободить их.

Культура покоряемого народа примитивна. То, что можно принять за шедевры их творческой мысли, например большие благоустроенные города, самобытная архитектура и скульптура, — это результат инстинкта. Индейцы строили всё это не как люди, но как муравьи или пчёлы.

Индейцы греховны и отвратительны даже внешне. Застрельщиком этого тезиса выступил ещё Колумб, сообщивший в своём судовом журнале, что «на большом расстоянии отсюда есть мужчины с одним глазом и есть другие, с собачьими мордами, которые едят людей». Здесь обозначены и явные признаки физического уродства, и намёк на каннибализм: именно первооткрывателю Америки мы обязаны самим словом «каннибалы», которое является не чем иным, как искажённым словом «карибы», то есть названием одного из племён Карибских островов. Сам Колумб никаких людоедов не видел и в конце концов пришёл к выводу, что слухи о них — вымысел. Но в Европе легенда об индейцах как о пожирателях человеческой плоти получила широкое хождение.

Другой слух, который с ужасом пересказывали друг другу испанские католики, сообщал, что индейцы постоянно и без стеснения предаются греху мужеложства. Пропагандистом этой легенды был этнограф-конкистадор Гонсало Фернандес де Овьеда-и-Вальдес, которого Лас Касас клеймил грабителем, убийцей и лгуном: «Ни один человек из тех, кто знал этих индейцев и общался с ними, не обвинял их в подобном грехе; и только Овьедо, который осмелился писать о том, чего не знал и не ведал, и о людях, которых отроду не видывал, ложно приписал им этот гнусный порок, сказав, что все они — содомиты»[184].