Война на уничтожение. Третий рейх и геноцид советского народа

Очевидно, империалистические державы очень нуждались в расистско-колониальной идеологии с научным фундаментом, которая оправдывала бы такое положение дел. С одной стороны, тут очень пригодились теория Дарвина и новая наука об улучшении наследственных свойств человека как вида — евгеника, основанная кузеном Дарвина Фрэнсисом Гальтоном: постулаты о естественном отборе вульгарно переносились на отношения стран и народов. С другой — на свет божий был извлечён уже изрядно подзабытый труд Жозефа Артюра де Гобино, который привязывал развитие к чистоте и качеству крови, псевдонаучно ранжировал расы и косвенным образом оправдывал деспотизм цивилизаторов.

В этих условиях у Гобино появилась масса последователей. Самый талантливый из них — английский философ Хьюстон Стюарт Чемберлен, которого сами нацисты называли своим духовным отцом.

Чемберлен происходил из известной в Европе семьи, представители которой были знаменитыми офицерами и учёными. Его прадед по матери, сэр Джеймс Холл, учился во французской военной академии вместе с Наполеоном, но славу стяжал не на поле брани — он остался в истории как основатель экспериментальной геологии. Дед, Бэзил Холл (в русской традиции — Галль), прославился как путешественник, побывавший с экспедициями в Корее, Японии, Южной Америке и других уголках земного шара. Он красочно описал свои странствия в популярных многостраничных мемуарах, которые издали в том числе и по-русски[309]. С Россией капитана Холла связывало ещё одно обстоятельство: он тесно общался с русским историком, другом Пушкина Александром Ивановичем Тургеневым. Дочь знаменитого мореплавателя Элиза вышла замуж за морского офицера Уильяма Чемберлена, участника Крымской войны, который дослужился до чина контр-адмирала Королевского флота. Дядя философа — фельдмаршал Невилл Чемберлен — был видным деятелем колониальной Индии и отличился при подавлении сипайского восстания.

Родственник всех этих ярких мужей провёл детство во Франции; его мать умерла рано, и за воспитание её детей взялась тётка Гарриэт, жившая в Версале. Тем не менее «тётя и родственники воспитывали в Хьюстоне ощущение английского превосходства, национального высокомерия, а всё французское (от кухни до красноречия) было в их среде источником для шуток»[310]. В 1870 году Гарриэт и её племянник отправились в Пруссию, и визит их совпал с началом франко-прусской войны, которая произвела на Чемберлена ошеломляющее впечатление. С той поры он буквально влюбился в Германию; именно с ней, а не с формальной родиной будущий философ решил связать будущее.

Кроме того, он был страстным поклонником музыки Вагнера. Это фанатичное увлечение привело его в Байрейт, где работал театр великого немецкого композитора. Англичанин охотно включился в вагнеровское движение, добровольно собирая деньги для знаменитых музыкальных фестивалей, которые проходили в Байрейте ежегодно с 1876 года, и пропагандируя Вагнера в печати. В конце 1880-х годов Чемберлен окончательно вошёл в ближний круг семьи почившего гения, подружившись с его вдовой Козимой. Через несколько лет он развёлся со своей первой женой и заключил брак с дочерью Вагнера Евой. Остаток жизни Хьюстон Стюарт провёл в Байрейте.

На Чемберлена повлияла не только музыка, но и мировоззрение Вагнера. То, что композитор разделял идеи Гобино, направило его новоявленного зятя к изучению расовой теории. В героях вагнеровских опер на сюжеты древнегерманского эпоса философ увидел истинных «господ», способных защитить Культуру от низших рас и морлоков из рабочих кварталов.

Также Чемберлен черпал вдохновение из максим Дизраэли и мыслителя-антидемократа Томаса Карлейля. Теория философа всецело наследовала пуританским установкам «общества, которое исключает». Чистота арийской расы и крови, по мнению этого автора, подвигала человека творить, грязнокровие ввергало в пучину разрушения. Все созидатели мировой истории были объявлены им арийцами; Чемберлен настаивал на том, что к арийцам принадлежал даже Христос. Евреи же в писаниях этого автора выступали расой самой «вредной» (но тоже чистой) крови, которая испокон веков разрушала арийскую культуру. Русских расистский теоретик ненавидел как народ, созданный в результате чудовищного кровосмешения. «Русские — новое воплощение вечной империи Тамерлана», — говорил он[311]. Курьёзным следствием этой ненависти был категорический отказ философа…. от чтения Достоевского.

При этом Чемберлен был не столь пессимистичен, как Гобино. Он видел надежду на спасение арийского или, как он выражался иначе, германского начала в его ограждении от атаки вредной крови. Эту миссию должна была выполнить юная Германская империя, где сохранялись императорская власть (в отличие от европейских демократий) и — пока еще — расовое единство (в отличие от России с её сословной моделью империи).