Война на восходе

Вангели прищурился. Выглядел мэр плохо: серое лицо, под глазами — глубокие тени. Казалось, крепкий мужчина всего за несколько недель постарел.

— Ты за этим пришел?

«Нет. Но это тоже хочу знать».

Тео до сих пор не верил, что Вангели решил спасти его и вернуть ему память. Одно ясно: мэр знал, что Тео — его сын Кристиан, которого все считали умершим. Вдруг Тео заметил, что Вангели разглядывает пол у его ног.

— Тень.

Голос — холодный. Тяжелый.

— Она человеческая. Ты — человек.

Вангели прикрыл глаза, склонил голову и сложил ладони в молитве.

— Еже еси на небеси…

Мэр прочел молитву. Третью. Тео, окаменев, слушал металлический голос, которым, казалось, можно было рубить лед. Он совсем не подходил к молитвам.

Вангели перекрестился. Тео сдвинул брови. На миг показалось, мир вокруг стал рушиться: две картинки наслаивались друг на друга. Кристиан. Тео. Кристиан. Тео. Теодор смотрел на Вангели и видел своего отца — смеющегося, обнимающего его. Но, сморгнув видение, он вновь смотрел на злейшего врага. Перед ним было перекошенное от ненависти лицо Вангели, вырезающего крест поверх шрама на его щеке. И вновь — объятия отца.

Тео стало душно.

Воздуха не хватало.

— Зачем вы сделали это?

Голос хриплый и — о черт! — такой же, такой же скрипучий, как тот, другой.

Вдруг дверь дернулась. Раздался стук.

— Простите, господин мэр. Я принесла лекарство! Вы просили.

— Позже, — каркнул Вангели.

— Помогает? — вырвалось у Тео.

— Что?

Тео покачал головой.

— Ничего.

Было странно беседовать с мэром без лезвия у горла. Без ножа, приставленного к ребрам. И Тео заговорил. О Путеводителе. О венце, добытом ими, чтобы скрыть Йонву от глаз Смерти, и том, как Госпожа их поймала. Как Йонва вырвался на свободу, оказавшись на самом деле Войной.

— Война? — хмыкнул Вангели. — Чушь.

— Не чушь.

Тео раздул ноздри.

— Чабаны на перевале Трандафир. Те двое к северу от Китилы. Компания за Извором. И группа на Стежаре. Вам ведь приходили сообщения, не так ли?

В глазах Вангели появилось понимание.

— Что-то происходит. Люди пропадают. Повсюду! И деревенским это не нравится. Ходят слухи. Разговоры о незримом зле. Старики рассказывают о том, что некий убийца подстерегает людей у трактов на тропинках и разделывается с ними так, что… — Сердце Тео больно колотилось.

— Так, как не разделывается даже зверь, — закончил Вангели. — Так они говорят. Те, кто находил обглоданные трупы в кострах. Отсеченные головы с отгрызенными носами и пустыми глазницами, словно сумасшедший каннибал устроил себе пир.

Голос Вангели зазвенел. Из-за маски спокойствия проступила ярость. Тео содрогнулся: «Он точно чокнутый». Тео понял: слишком много лет прошло. От того мужчины в строгом костюме — сдержанного, но умеющего быть ласковым, — не осталось и следа.

— Я уничтожу их.

— Вы не сможете в одиночку.

Вангели раздул ноздри.

— С чего ты взял?

— Вик. То есть Маска. Он рассказал, что вы поймали его и преследовали, приняв за нежителя. Затем он надел маску и вышел к вам сам, рассказал, что ищет нелюдимцев. Как и вы. И предложил помощь. Он говорил, тогда вам впервые удалось убить нелюдимца. Так, чтобы тот не вернулся.

Вангели сжал губы.

— Вы не трогали Маску потому, что он один знал секрет, как убивать нелюдимцев. Вы гадали, что же за тайну он скрывает, все оказалось очень просто. Нелюдимца могут убить лишь…

— Хватит!

— …живой и нежитель вдвоем.

Подбородок Вангели дернулся. Тео показалось, мэр сейчас бросится на него, и сжал в руке нож. Кровь гулко долбила в висках.

— Один убивает тень, другой — тело. Если убить лишь тело, тень исчезнет, но на время. Вы убивали одного и того же нелюдимца несколько раз, а он все равно возвращался. Нелюдимцы — единственные нежители, кто умирает не единожды. Они будут возвращаться снова и снова, пока кто-нибудь не уничтожит их тень. А уничтожить тень может лишь нежитель.

Вангели сжал пальцы на висках, словно слова Теодора гвоздями вбивались ему в голову. Мэр едва слышно простонал и какое-то время так и сидел сгорбившись.

— Хотите вы или нет… Это единственный способ уничтожить нелюдимцев. Змеевик отправился в горы и нашел других, таких же, как он, Охотников. Они говорят… говорят, будто нелюдимцы обычно не высовываются. Но сейчас они словно сорвались с цепи. Отовсюду доносятся слухи о странных делах, будто все эти твари…

Голос Тео дрогнул. Он вспомнил хохочущее лицо с безумными глазами. «Она ждала тебя… Звала в бреду… Тебя и его…» Окровавленный рот. Губы, багровые, точно рана.

— Все эти твари пробудились. Они собираются вместе, по двое-трое. И уходят. Никто не знает куда. Но Вик считает, они идут к нему. К Йонве. Он созывает их.

Сердце быстро молотило по ребрам.

— Их нужно уничтожить, пока они не собрались в стаю и не…

Самое страшное, о чем говорил Вик, — это стая нелюдимцев. В этих существах от человека осталось одно: ненависть. Даже пятеро — почти неодолимая армия. Объединившиеся тени столь сильны, что даже одного нелюдимца убивать приходится вдесятером. Охотники долго учатся, чтобы быть ловкими, быстрыми и сильными. Но они никогда не будут ловчее, быстрее и сильнее, чем тень.