Война патриотизмов: Пропаганда и массовые настроения в России периода крушения империи

Образ, созданный Маклаковым, оказался настолько ярким, что был визуализирован в иллюстрированных изданиях. Вскоре после выхода упомянутой статьи в журнале «Будильник» появляется карикатура под названием «Сумасшедший шофер», изображавшая несущийся по узкой горной дороге прямиком в пропасть черный автомобиль, в котором помимо шофера находится царица. В августе 1917 года художник одесского журнала «Театр» повторил эту композицию, причем на автомобиле теперь красовалась надпись «Россия», а в роли шофера был изображен А. Ф. Керенский. В третий раз эта композиция возникла в журнале «Барабан» в октябре 1917 года – на передних сиденьях несущегося в пропасть автомобиля (на этот раз он был желтого цвета) дрались двое, напоминавшие Керенского и Троцкого.

Лето и осень 1915 года стали периодом некоей иррационализации общественных настроений, психиатры отмечали распространение в обществе меланхолии. В. М. Бехтерев попытался объяснить это цикличностью эмоциональных состояний, когда за подъемом неизбежно следует спад, и наоборот. В итоге психиатр приходил к оптимистическому выводу, что Россию в ближайшее время ждет очередной подъем патриотических настроений и чувства национальной гордости[301]. Но он ошибался. Осень 1915 года только усилила меланхолию городских обывателей.

Признаком иррационализации общественных настроений в этот период стало проникновение и активное обсуждение в городской среде абсурдных деревенских слухов. Л. А. Тихомиров передавал услышанный спор с торговкой-крестьянкой:

Правительство не слышит народного голоса, властям никто не сказал того, что в народе толкуют промеж себя. Вот, например, толкуют бабы, крестьянки, привезшие на продажу всякие продукты. Она громко говорит, что везде во власти изменники. На возражение, что не нужно верить этому вздору, – она говорит: «Какой там вздор, царица чуть не каждый день посылает в Германию поезда с припасами; немцы и кормятся на наш счет, и побеждают нас». Напрасны возражения, что это нелепость, и что физически невозможно посылать поезда… баба отвечает: «Ну уж там они найдут, как посылать»… Ей говорят, неужто она, дура, не понимает, что Государь ничего подобного не допустит? Она отвечает: «Что говорить о Царе, его уже давно нет в России». – «Да куда же он девался?» – «Известно, в Германию уехал». – «Да, глупая баба, разве Царь может отдать свое царство немцам?» – Она с апломбом отвечает: «Да ведь он уехал на время – только переждать войну». Кто распространяет такие чудовищные бессмыслицы? Это вопрос неважный. Могут распространять не только наши революционеры, но даже сами немцы. Но дело не в том, что распространяют, а в том, что верят.

Осень 1915 года запомнилась современникам не только политическим кризисом, связанным с роспуском Государственной думы, но и важным событием на мировой арене – вступлением в войну Болгарии на стороне Центральных держав. Этот вполне ожидаемый шаг нанес сокрушительный удар по тем патриотам-имперцам, у которых еще теплились панславистские иллюзии. Другим травмирующим известием стало падение Черногории в январе 1916 года и бегство из страны короля Николы I. Все это в совокупности приводило к утрате мессианского смысла Великой войны для России, оставался лишь фактор отечественной войны, освобождения занятых германцами российских территорий. Переживавший патриотический кризис монархист Б. В. Никольский в дневнике отказывался от патриотических «бредней» о славянстве как расе и в духе Тютчева противопоставлял славянам русских как носителей истинной православной веры: