Война патриотизмов: Пропаганда и массовые настроения в России периода крушения империи

…Семь внутренних морей и семь великих рек…
От Нила до Невы, от Эльбы до Китая,
От Волги по Евфрат, от Ганга до Дуная…
Вот царство русское… и не прейдет вовек…
Как то провидел Дух и Даниил предрек.

Рассуждая в неоконченном трактате «Россия и Запад» о Вселенской монархии, Тютчев предсказывал, что Россия поглотит Германию, Австрию и затем Италию, объединив христианские церкви, в чем он усматривал миссию России. Идея мессианской роли России предполагала неизбежность столкновения «русского мира» с «коллективным Западом». Вероятно, обстоятельнее других на основе собственной цивилизационной теории о культурно-исторических типах это выразил Н. Я. Данилевский. Причем в его книге «Россия и Европа» (1869) проявился характерный эмоционально-патриотический дрейф от чувства обиды к чувству гнева и затем вражды, ненависти. Враждебность Европы к России Данилевский иллюстрировал неблагодарностью за спасение от Наполеона:

Война 1799 года… была актом возвышеннейшего политического великодушия, бескорыстия, рыцарства в истинно мальтийском духе… Такой же характер имели войны 1805 и 1807 годов. Россия принимала к сердцу интересы, ей совершенно чуждые, и с достойным всякого удивления геройством приносила жертвы на алтарь Европы… усилия, сделанные Россией в 1813 и в 1814 годах, были сделаны в пользу Европы[78].

Данилевский, проповедовавший «русскую идею», призывал к борьбе России с Европой, считая, что именно в этой борьбе проявится дух всеславянской цивилизации:

Борьба с Западом – единственно спасительное средство как для излечения наших русских культурных недугов, так и для развития общеславянских симпатий, для поглощения ими мелких раздоров между разными славянскими племенами и направлениями[79].

Впрочем, Данилевский не был оригинален в своих обидах на Европу. Еще раньше, в апреле 1854 года, тот же эмоциональный дрейф продемонстрировал М. П. Погодин:

Россия пятьдесят лет служила Европе. Политика ее возбудила против нее слепую ненависть народов и доставила ей черную неблагодарность государей… следовательно, политика ее была неверная и должна перемениться.

В либеральных кругах общества изменение отношения к России в Европе не вызывало удивления, так как в этом видели реакцию на возложенные Россией на себя функции «жандарма Европы». Таким образом, отечественные национал-патриоты реакцию некоторых европейских стран на агрессивные шаги Российской империи в Европе воспринимали в качестве абстрактной борьбы цивилизаций, противостояния России и Запада.

В 1888 году в работе «Национальный вопрос в России» Вл. Соловьев, критикуя Данилевского, определял национальный патриотизм, настаивающий на национальной исключительности России через ее противопоставление с Западом, как псевдопатриотизм:

Исполнению нашего нравственного долга препятствует лишь неразумный псевдопатриотизм, который под предлогом любви к народу желает удержать его на пути национального эгоизма, т. е. желает ему зла и гибели. Истинная любовь к народу желает ему действительного блага, которое достигается только исполнением нравственного закона, путем самоотречения. Такая истинная любовь к народу, такой настоящий патриотизм тем более для нас, русских, обязателен, что высший идеал самого русского народа (идеал «святой Руси») вполне согласен с нравственными требованиями и исключает всякое национальное самолюбие и самомнение.