Война патриотизмов: Пропаганда и массовые настроения в России периода крушения империи

В царской коронационной молитве, произнесенной Николаем II в Успенском соборе Московского Кремля 14 мая 1896 года, были слова: «Буди сердце мое в руку Твоею, еже вся устроити к пользе врученных мне людей». Смысл царствования заключался в принесении пользы народу. Это признавал и К. П. Победоносцев. С этой точки зрения именно служение народу являлось высшим проявлением любви к отечеству, примером патриотического поведения. Пролитая 9 января кровь стала очередным свидетельством нарушения царем данного обета. По мере распространения революции Николай II принял решение пойти на уступки народу и даровать Манифест 17 октября, который провозгласил гражданские свободы и в тексте которого использовался оборот «великий обет царского служения повелевает нам».

Манифест 17 октября был дан неожиданно, без предварительного обсуждения с правительством, информирования общественности (хотя в либеральных и революционных кругах в октябре были распространены слухи о скором даровании конституции), что стало шоком для многих консерваторов. Психологическая атмосфера второй половины октября отличалась слухами и особенно сильными эмоциональными конфликтами, которые выливались в физическое насилие. Очередной раз вспыхнувшая «война патриотизмов» отразилась в визуальных и музыкальных символах, наполнивших улицы городов, – например, через соперничество двух флагов (революционно-патриотического красного и официально-патриотического триколора) и патриотических гимнов (гимна Французской революции, переделанного П. Л. Лавровым в «Рабочую Марсельезу», и гимна Российской империи «Боже, царя храни!»). Н. Н. Платонова записала в дневнике 20 октября 1905 года:

На улицах постоянные демонстрации, ходят толпы с красными флагами и с пением «Марсельезы» и иногда встречаются с толпой, несущей трехцветные флаги и поющей «Боже, царя храни»; тогда происходят жестокие драки[111].

Неприятие гражданских свобод, разрушавших, по мнению реакционеров, самодержавно-православные устои империи, породило ненависть к революционерам, в первую очередь к евреям, которых подозревали в тайном заговоре против России. Реакцией на манифест стала волна еврейских погромов, прокатившихся по ряду городов в Центральной России, Поволжье, Сибири. Особенно поразили современников события в Томске, где патриоты-консерваторы из черносотенного «Русского собрания» заживо сожгли патриотов-революционеров из числа студентов и рабочих. Двадцатого октября в городе начались митинги черносотенцев и революционеров, первые собрались на центральной Базарной площади и оттуда отправились громить лавки евреев, вторые направились в городской театр Королева, где организовали митинг. Когда погромщики попытались ворваться в театр, им был дан отпор, началась перестрелка, после чего здание было подожжено. «Несчастных, задыхающихся от дыма, погибавших в пламени, никто не спасал, т. к. пожарной команде работать не дозволяла толпа, продолжавшая убивать и грабить бросавшихся из окон, спускавшихся по трубам, спасавшихся на крыше», – писал 26 октября томский «Сибирский вестник». В тот день в здании заживо сгорели несколько десятков человек, более сотни получили ранения. Эти события обсуждали по всей стране, слухи увеличивали число жертв до шести сотен, хотя едва ли математика позволяет оценить степень трагичности события, когда речь изначально идет о массовых жертвах.