Война по умолчанию

Чаушеску с женой подошли к дверям здания с парадного входа. Президент подергал за ручку. Стеклянные двери были заперты. Президент постучал в них кулаком, двумя кулаками. Наконец за стеклом появилось лицо человека. Он смотрел на визитеров, потом бросил взгляд вдоль улицы и исчез. Чаушеску разразился бранью. По крайней мере, Сергееву показалось, что этот поток румынских слов и энергичная речь были бранью.

Дверь открылась через пару минут. Рядом с пожилым мужчиной в накинутом на плечи пальто в дверях выросла плечистая фигура молодого человека в костюме и черном свитере. О чем они говорили, Станислав не слышал. Он надеялся, что Ванич, стоявший ко входу ближе, расскажет ему, о чем шла речь. Хотя догадаться было несложно. Буквально с каждой фразой, произнесенной мужчиной в костюме, плечи президента опускались все ниже. Нет, это не было уныние или отчаяние, не было это признанием тщетности всех попыток возобновить борьбу за социалистическую Румынию. Было ощущение, что на плечи президента давила усталость многих десятков лет борьбы.

Сергеев даже не удивился, когда двери снова закрылись. Он подошел к Ваничу.

– Что случилось?

– Не пустили. Понимаешь, просто не пустили, и все.

– А что сказал этот человек, он как-то мотивировал свой отказ? Или это просто человек из охраны здания, не уполномоченный пускать вообще никого без ведома начальства?

– Понимаешь, он не мотивировал, он молчал. Он просто отказался пустить президента в здание.

– Он хоть понял, кто перед ним, узнал?

– Конечно, узнал! О чем ты говоришь, когда столько десятилетий его портреты всюду, куда ни посмотри.

Сергеев подошел к чете Чаушеску:

– Может быть, попробовать остановиться в гостинице? Надо же где-то переночевать, товарищ президент.

– В гостиницу нельзя, – резко бросила Елена. – Нас узнают и выдадут толпе. Даже сюда нам не стоило приходить. Я опасаюсь, что эти люди сообщат о нашем визите в Бухарест. Мы все делаем неправильно!

– Нас заставили так поступить обстоятельства, – возразил президент. – Здесь пилоты посадили вертолет, у нас не было иного выхода. Это плохо, но у нас не было никакого четкого плана наших действий на случай непредвиденной посадки.

Со стороны площади шел невысокий мужчина, чуть прихрамывающий на одну ногу. Он шел торопливо, не озирался по сторонам, покашливал в кулак. Первым его заметил Сергеев. Совершенно очевидно, что этот человек спешил просто по своим делам, он не смотрел на президента и людей, которые его сопровождали. Приблизившись, мужчина сбавил шаг и стал внимательно разглядывать всех четверых.

– Здравствуйте, – наконец сказал он, подходя ближе. – Товарищ президент.

– Вы кто? – спросила мужчину Елена. – На чьей вы стороне?

– Я? – Мужчина посмотрел на женщину странным взглядом, потом пожал плечами. – Я просто живу. Я всю жизнь работаю и всю жизнь мечтаю заработать хорошую пенсию. А теперь что будет?

– Могу вас обрадовать, товарищ, – уверенно сказал Чаушеску. – Я принял решение об увеличении пенсии трудящимся. Указ будет подписан в самое ближайшее время, но распространяться он будет на пенсии, начисленные с декабря этого года.

– Так? – мужчина смотрел на Чаушеску. – Хорошо бы.

– Мы даже рассмотрим вопрос и о других социальных пособиях, – заговорила Елена. – Так вы не сказали, как вас зовут.

– Санду Танасе. Я обувщик, всю жизнь ремонтирую людям обувь, чтобы они могли экономить и не покупать новую.

– Вы молодец, – материнским тоном заговорила Елена. – Вы посвятили жизнь людям, вы человек, который заслуживает уважения и доверия. Вы настоящий рабочий человек. Вы коммунист?

– Нет, какой из меня коммунист, – уныло вздохнул Танасе. – Я просто рабочий.

– Это главное, это очень важно быть просто рабочим человеком, – похвалила его женщина. – Понимаете, товарищ Танасе, нам нужно где-то переночевать. Вам не трудно будет пустить нас на одну ночь к себе? Мы очень устали. В гостиницу нельзя, потому что у президента много врагов. Вы же слышали, что в стране под видом истинно народных волнений поднялась волна буржуазного империалистического путча. Скоро армия поднимется и сметет всех врагов.

– Ну да, – кивнул мужчина. – Беспорядки в городе.

– Вы далеко живете? – продолжила настаивать Елена. – Так вы согласны дать нам кров? Мы можем даже заплатить вам за ночлег.

– Я живу рядом, – вздохнул мужчина. – Ладно, пойдемте.

Идти было недалеко, но Танасе шел теперь медленно, припадая на одну ногу. Сергеев подумал даже, что этот человек может специально идти так медленно, хотя недавно показывал совсем иную прыть. А не хочет ли он, чтобы какой-нибудь патруль увидел их, опознал Чаушеску и избавил его от этой обузы. Однако, несмотря на то что на улице стало темнеть, никаких патрулей не появилось. Несколько прохожих даже не посмотрели на них, торопливо идя по своим делам. Минут через десять Танасе подвел гостей к старому двухэтажному дому с аркой.

Глава 9

23 декабря. Тырговиште