Война самураев

Так, Такакура дал знать, что намерен свершить паломничество в родовое святилище Тайра и тем самым доказать чистоту своих помышлений о них. Восемь дней заняло путешествие — сначала по реке, затем по морю — к священному острову, где он был встречен с великими почестями и церемониями. Такакура отдал дань восхищения пагоде, богатому шитью занавесей, бронзовой и золотой утвари. По случаю празднества государем были преподнесены свитки сутр, а служительницы богинь исполнили священные танцы в честь государева дома и Бэндзайтэн с ее сестрами.

Наконец Такакура сумел убедить жрецов в том, что нуждается в уединенной молитве к божествам моря. Во исполнение его пожелания западное крыло святилища, где настил выдавался над водой, было освобождено от свиты, служек, знати и жрецов.

Такакура взял из ларя с приношениями несколько рисовых лепешек и раскрошил над водой.

— Владыка Рюдзин-о, Великий дух, Царь-Дракон, Повелитель морей — услышь меня. Я, произошедший от Аматэрасу, молю тебя: внемли моей просьбе. Я явился сюда… — Тут он осекся от удивления, ибо из моря показались три женщины. Они поднимались все выше и выше, пока их ступни не повисли над самой водой. Длинные черные волосы ниспадали у них по спине, едва не касаясь моря, а шелковые кимоно были цвета седых волн — серые, точно траурные одежды.

— Привет тебе, бывший государь Японии, — промолвила левая незнакомка.

— Привет тебе, новоотрекшийся владыка, — подхватила правая.

— Привет тебе, — произнесла средняя. Такакура поклонился им:

— Привет и вам, богини моря. Верно ли я рассудил, что ты, — кивнул он средней даме, — не кто иная, как Бэндзайтэн?

— Да, это я, — отозвалась богиня. — Мы польщены тем, что прежний владыка проделал столь долгий путь ради моления нам. Говори же, чего желаешь, и мы ответим на твои просьбы.

— Я явился сюда но воле вашей сестры, Нии-но-Амы. Дамы рассмеялись.

— Да, мы слышали, она стала монахиней. Нелепость поистине. Да к тому же только второго ранга.

— Прошу, выслушайте! — взмолился Такакура. Он встал коленями на сырые доски пристани и взялся руками за опоры перил, как за прутья клетки.

— Ты прибыл просить о заступничестве Царя-Дракона, — ответила Бэндзайтэн. — Даже для прежнего императора это большая дерзость.

Такакура извлек из рукава маленький нож и резко, преодолевая сомнения, полоснул по левой ладони. Потом он опустил руку вниз, позволяя крови свободно сочиться, смешиваясь с морской водой.

— Кровью императорского рода заклинаю: услышьте меня! Если понадобится, я пролью ее всю!

Бэндзайтэн протянула руку и закрыла Такакуре ладонь.

— В этом нет нужды, государь. Мы будем рады внять твоей мольбе.

— Мы лишь хотели проверить, как крепка твоя воля, — пояснила одна из сестер.

Такакура ощутил, словно к его руке приложили лед. Он взглянул на ладонь, когда Бэндзайтэн ее отпустила. Порез совершенно зажил.

— Тогда я изложу свою просьбу, досточтимая Бэндзайтэн. Да, я прошу покровительства, но не для себя. Я прошу за своего отца, Го-Сиракаву. У него достанет и мудрости и храбрости, чтобы хорошо править нашей страной. Я это знаю. Однако Киёмори всегда плетет против него козни. Ваша сестра, Нии-но-Ама, говорила, что Царь-Дракон лишил Киёмори своего покровительства. Теперь я молю о нем для моего отца, чтобы он смог превзойти Киёмори. Ради себя я просить ничего не хочу. Мне будет довольно сознавать, что мой отец спасется.

— Подобная сыновняя преданность весьма похвальна, — ответила Бэндзайтэн. — Я передала твои слова Царю Рюдзи-ну — он выслушал их моими⁴ ушами и сказал, что удовлетворит твою просьбу. Го-Сиракава останется жить и получит защиту морских ками.

— Благодарю! — выдохнул Такакура. — Благодарю за вашу щедрость! Если я могу еще чем-нибудь подкрепить сей уговор — только скажите.

— Увы, — отозвалась Бэндзайтэн. — Спасение страны отныне не в твоей власти. Прибудь ты сюда, обладая Драгоценным троном и священными сокровищами — тогда был бы еще способ все вернуть. Теперь же… от тебя нельзя этого требовать. Только твой сын, быть может, сумеет исполнить наш наказ.

— Тогда я буду уповать на то, что Антоку окажется достаточно храбр для этой задачи.

Бэндзайтэн хотела еще что-то сказать, когда глаза ее расширились и она вместе с сестрами растворилась в морском тумане. Такакура услышал за спиной шаги и обернулся.

К нему подошел старый воин — один из самураев Киёмори. На его обветренном лице читалась тревога.

— Владыка, вам нехорошо?

— По-моему, я ясно наказал жрецам никого сюда не пускать.

— Верно, владыка. Однако даже в уединении должен быть кто-то, кто будет приглядывать издалека. Мне показалось, вы поранились, вот я и прибыл проверить — все ли в порядке.

— Я цел, уверяю вас. — Такакура поднялся.

— У вас слезы, владыка.

— Кто бы не лил слез на моем месте?

— Хм… И что же, боги призрели вас?

— Призрели, будьте покойны, — отозвался Такакура.

— Понятно, — протянул старый воин. — И ваши молитвы были услышаны?

Такакура спросил себя, много ли удалось услышать старому приспешнику Тайра. «Хотя теперь это уже не важно», — решил он и дерзко ответил:

— Да, услышаны.