Война сердец (СИ)

Данте оделся и спустился в столовую — длинную и узкую, с плотно занавешенными окнами (дабы соседи не подглядывали за хозяевами во время трапезы). Центр комнаты занимал стол, вокруг которого разместились стулья с высокими спинками. На потолке, на цепи из чистого золота, болталась огромная безобразная люстра. Все семейство уже сидело за столом. Вокруг господ суетилась Руфина. Сильвио, ковыряя узловатым пальцем в ухе, читал «Городской салон» — местную газетёнку, что печатала исключительно сплетни. Рене, зевая, потянулся к булочкам и тотчас получил удар по рукам от матери:

— Перестань! Сладкое потом!

— Ну наконец-таки Высочество голубых кровей явилось! — ехидно сказал Сильвио, когда Данте зашёл в столовую. — Долго ж пришлось вас упрашивать, чоб вы соизволили явиться к завтраку.

Рене и сидящая рядом с ним девица, голову которой венчали мелкие кудряшки, хрюкнули.

— Тя не учили, чего надо говорить по утрам? — прошипела Леонора.

— Доброе утро, — сквозь зубы выдавил Данте.

— Чего-чего? Не слышу!

— Доброе утро! — громче сказал мальчик и сел за стол.

Руфина мельком взглянула на него, но не произнесла ни слова, хотя губы её побелели. Она поставила перед мальчиком тарелку с чурраско [2]. Данте не был уверен, что сможет нормально есть — на губе кровоточила рана и рот открывался с трудом. Но мальчик был голоден, поэтому, подавляя боль, принялся за еду.

— Ну и чучело! — Рене, гнусно хихикая, ткнул в Данте пальцем.

Данте сжал кулаки так, что ногти с силой вбуравились в ладони. Ещё немного и он убьёт их всех. Просто возьмёт и убьёт, а потом утопится в реке.

— Некоторые считают, будто бы они тут самые главные, и им можно вытворять чего угодно... в чужом доме, — прогнусавила девица с кудряшками.

— Может, ты помолчишь и бушь наконец есть, Хасмин? — бросила Леонора. — Думается, мы чересчур носимся со всем этим омерзительным сбродом. Это всё потому что мы слишком добрые. В конце концов, мы достойны салона вице-короля. Не понимаю, почему мы до сих пор не там. Неужель золото в карманах моего мужа и бриллианты на моей шее — не повод, чтобы быть представленными членам королевской семьи?

— Эта ситуация не изменится, Леонора, пока мы находимся под гнётом испанцев, — Сильвио воровато оглянулся — не подслушивает ли кто. — Нет у нас таких прав и привилегий, как у энтих аристократишек. Представь се, даже нищих идальго принимают в доме вице-короля и алькальдов, но только не нас. Нас, у которых куча денег!

Данте, слушая этот бред, зло подумал, что если бы семейство Бильосо ещё и принимали в доме алькальда, то они бы в конец распоясались. Мальчик был умен не по годам и считал, что крестьяне, разбогатевшие на эксплуатации чужого труда, не должны приниматься в высшем обществе. Однажды, когда Данте случайно попал в центр города, он видел там истинных аристократов: прекрасная дама в шляпе и дорогом платье выходила из экипажа, а элегантный кавалер открывал перед ней дверцу.

Данте взглянул на Сильвио, который одной рукой запихивал в рот куски говядины, а другой чесал волосатый живот, торчащий сквозь халат, и на Рене, который выковыривал из носа козявку. Данте мысленно представил этих двоих рядом с дамой и кавалером из центра города и его разобрал смех.

— Ты чего ржёшь, урод? — крикнул Сильвио.

— Ничего.

— Вот и заткнись! Ты не у ся дома, те тут ржать не положено!

Данте хотел было ответить какую-нибудь колкость, но почувствовал чью-то руку у себя на плече. Это была Руфина. Она принесла десерт — торт с кремом — и слышала последний выпад хозяина. Мальчик молча уставился в тарелку. По правде сказать, Данте терпеть не мог сладкое. Поэтому он лишь расковырял свой кусок торта, почти превратив его в пыль, но так и не съел ни кусочка.

— Смотри-ка, па-ап, наш приблуда ещё и выпендривается. Ему, похоже, не нравится наша еда! — тут же наябедничал Рене.

Сильвио влепил Данте подзатыльник.

— Жри чего дают! Радуйся, что я такой добрый и заботливый, поэтому кормлю тя!

Данте испытал непреодолимое желание сейчас, сию минуту, разорвать Сильвио на тысячу кусочков. Глаза заволокло туманом, из ладоней повалил дымок. Мальчик быстрым жестом сунул руки под стол, но толку от этого было мало. Не прошло и минуты, как Хасмин, сидящая напротив, вскрикнула:

— АААА! Смотрите! Он горит!

Все уставились на Данте. У того с кончиков волос сыпались красные искры.

Комментарий к Глава 3. Особые методы воспитания ----------------------------

[1] Цвет влюблённой жабы — зеленовато-серый.

[2] Чурраско — жаренная на сильном, открытом огне говядина, натёртая кристаллической солью и разнообразными специями.

====== Глава 4. Одиночество ======

— Чего это такое? Ты... ты... ты... чего творишь? Ну-ка прекрати! — выпучив глаза, заорал Сильвио.

Данте молча поднялся из-за стола. С волос его сыпались искры, из ладоней вылетал синеватый дымок. Хасмин и Рене вжались в стулья. Леонора отбежала к окну. Руфина перекрестилась, прижав к себе графин с водой:

— О, боже, детка, ты горишь!

— Ты, дьявольское отродье! Прекрати это! — горланил Сильвио.