Война (СИ)

— Не нравится, накинь мне одеяло на голову, буду стонать под одеялом, — незлобно огрызнулся Иллар. Неприятности еще были впереди, и не исключено, что еще худшие. Хотелось стонать громко, а еще повыть.

— Шутите? Значит, все будет хорошо. Значит, можете и не стонать, — по-своему обрадовался Дамин.

— Больно, — прошептал Иллар.

— Где именно?

Дамин приподнял одну из повязок, и Иллар понял, что больных мест гораздо больше.

— Это ожог, — пояснил Дамин. Мы его смазываем. Повязка охлаждает.

— Верни на место.

Одна боль слегка утихла. Вторая разгорелась сильней.

— Что там?

— Стрела. Зазубренная. Мы побоялись ее вытаскивать.

— Но не буду же я со стрелой в спине вечно?

— Послали за лекарем. Он будет с минуты на минуту.

— Проклятье! Как вы оказались на мосту?

— Мы как бы осаждаем замок с этой стороны, — усмехнулся Дамин.

— А с той стороны?

— Уже Торогия.

— А кто мы?

— Шесбин. Была битва, мы отступили. Но пока торогцы не обошли замок, мы попытались его отбить.

— Они обойдут.

— Мы уходим. Вот только разберемся с вами.

— В каком смысле разберемся?

— Подлечим, — растерялся Дамин.

— А… а где Латин? Где Фаркус?

— Латин вами отправлен к королю. Фаркус с Шесбином.

— Вас держат на свободе?

— Пока да.

— Пока что?

— Пока Фаркус уговаривает Шесбина.

— О чем?

— О том, что мы не изменники.

— Получается?

— Судя по тому, что лекарь не идет, не очень, — засмеялся Дамин.

— Битву видели?

— Даже участвовали. И в штурме крепости участвовали. Как раз сидели у моста, ждали сигнала. А тут вы.

— Пленных освободили? Вы видели их? Вы говорили с ними?

— Видели, но не говорили. Странно как-то, что их отпустили. Вы знаете, почему?

Иллар промолчал. Скоро узнают и так.

— Из отряда еще кто-нибудь пострадал?

— А если и пострадали? Ничего, заживет.

— Кто ранен?

— Да все, почитай.

— Убитых нет?

— Нет.

— Что слышно о Хайдире?

— Была еще одна битва. На границе. Мы остановили Курхота. Но потеряли много людей, они, кстати, тоже.

— У тебя есть попить?

— Да, пейте, милорд. Пейте, скоро должна подойти помощь.

Он пришел в себя от тряски. Судя по всему, они ехали в фургоне. Боль была невыносимой. Он опять застонал.

— Терпи, парень, — послышался голос Фаркуса.

— Это новый вид пытки?

— Судя по твоему виду, сынок, ты в этом деле теперь знаток, — усмехнулся Фаркус.

— Может проще меня прирезать?

— Может и проще, думаю, для многих было бы проще, — в ответ раздался смешок.

— Или, может, Шесбина? Или лекаря? — рассуждал Иллар, пытаясь хоть чем-то отвлечь себя от боли и появившегося озноба.

— И это тоже. Смотрю, кровожадность у тебя расцветает пышным цветом. Ребята рассказали, что ты там учинил.

— Шесбин не верит?

— Командующий ничему уже не верит.

— Видел пленных, которых отпустили?

— Да, странные вещи они рассказывают.

— Кто-нибудь из наших поверил?

— С какой стати? Да и в войске мало кто поверил.

— Но все же поверили.

— Да.

— Поэтому Шесбин не присылает лекаря?

— Да нет, лекарь тут. Рядом. Но мы спешно уходим. А он отказался вытаскивать стрелу при такой тряске.

— Мог бы и попытаться, пока я был без сознания.

— Ну так теряйте его еще раз, я попробую его уговорить.

— Я не могу по заказу.

— Стукнуть по голове?

— Будь добр.

Но Фаркус в ответ лишь поднял его голову и протянул к губам кружку с чем-то терпким и противным.

— О, надеюсь, это яд? — нешуточно обрадовался Иллар, припадая к кружке и выпивая залпом, стараясь не пролить при такой тряске ни капли.

— Лекарь обещал, что да. Но не волнуйтесь, мы отомстим за вас, — рассмеялся Фаркус, с небывалой для сурового воина нежностью укладывая его обратно на тюфяк. А Иллара уже нешуточно начало трясти от холода. К счастью, то ли от боли, то ли от сонного отвара, он опять провалился в небытие.

Следующий раз он очнулся опять на боку, на ровной не трясущейся поверхности, в приглушенном свете одинокой свечи. В голове было муторно, во рту пересохло, боль никуда не делась, но была, к счастью, не острой, а тупой. Он постарался не застонать. Было стыдно за проявленную недавно слабость.

— Не сдерживайтесь, можете стонать, молодой человек, — произнес чей-то голос. — Здесь нет никого кроме нас двоих.

«Лекарь?» — мелькнула мысль. Попробовал произнести что-нибудь вслух. С трудом, но получилось:

— Можно попить?

— Даже нужно.

Чьи-то руки приподняли его голову, и осторожно держали кружку с напитком, пока Иллар пил.

— Где мы? — спросил Иллар.

— Недалеко от Подкема.

— Где все?

— Готовятся к битве.

Иллар привстал.

— Вы поможете мне подняться?

— И что вы намерены делать, молодой человек?

— Выйти.

— Зачем?

— Мне что, запрещают, я под арестом? — в словах Иллара звучал вызов.

Лекарь растерялся.

— У меня нет на этот счет никаких указаний. Я не тюремщик, юноша.

— Тогда помогите мне.

— Я, как лекарь, не советую вам вставать. Шов на вашей ране может разойтись в любой момент.

— Сошьете заново.

— Вы все равно далеко не уйдете, вы только что выпили сонное снадобье.

— Проклятье! Зачем вы мне его дали?

— Чтобы вы меньше двигались и не чувствовали боль.

— Ну так дайте мне что-нибудь, чтобы я не спал!

— Сейчас, — засуетился лекарь.

Проваливаясь в сон, Иллар догадался, что лекарь специально тянул время, чтобы он уснул.