Война (СИ)

Бандиты, напавшие на цыганское стойбище, отступили; погрузившись в несколько автомобилей, они поспешно уносили ноги с места преступления. Стойбище пылало огнем. Повсюду – во дворах и огородах - лежали трупы убитых в перестрелке. Те, кто уцелел, в тщетной попытке побороть огонь, поглотившее старые строения, носились с ведрами, набирая воду у ближайшей колонки. В охваченных пламенем домах остались люди - раненые, задохнувшиеся и старики, не сумевшие выбраться самостоятельно. Дед Насты и Иврама, отец Марьям, сгорел заживо в этом огне.

Но Марьям уже не могла горевать об этом – она была мертва. Половина черепа женщины была снесена выстрелом, произведенным в упор, и кровавое месиво из мозгов, вытекшее наружу, перепачкало ее длинные черные волосы. Рамир рыдал над телом жены, с мучительным страданием заглядывая в ее навеки застывшие глаза, которые она не успела закрыть перед смертью. Он прижимал лицо к ее груди, больше не вздымающейся вместе с живительным дыханием, и никак не мог поверить, что жизнь любимой оборвалась.

- Марьям! Как же так? Как?… – и он завыл, как раненый зверь. Завыл тяжко, отчаянно и безумно, забыв обо всем и утонув в своем горе.

Октябрьский промозглый дождь омывал серо-голубую обшивку автобуса, который миновал ворота, снабженные предупреждающей табличкой: «Государственный объект. Въезд только по пропускам». За воротами располагались обширные территории, скрытые от глаз пассажиров пышными елями, высаженными ровными рядами. Автобус остановился у низкого бетонного крыльца, дополняющего своей безыскусностью унылый вид трехэтажного здания советской застройки – какие можно было увидеть на улицах любого российского города.

- На улице дождик, так что не задерживаемся на улице, а сразу проходим в помещение, хорошо? - профессионально-приветливым тоном проговорила женщина средних лет, первой покидая комфортабельный салон автобуса.

Следом за ней из автобуса начали выходить дети, накидывая на головы водонепроницаемые капюшоны курток и дождевиков. Все они были разного возраста и пола, но держались одинаково тихо и отчасти даже настороженно. Те, что были постарше – им было около десяти лет – окидывали подозрительным взглядами фасад здания, прежде чем зайти в распахнутые двери. Сопровождающая детей женщина пересчитала их и, обнаружив отсутствие одного ребенка, вновь вернулась в автобус. Пропажу она обнаружила в самом конце салона: пятилетний мальчик с зелеными глазами, забившись в угловое сидение, неподвижным взором уставившись в пол. Он никак не прореагировал на появление взрослого.

- Иврам! Все уже вышли, а ты почему сидишь? – она попробовала заглянуть ему в лицо, но тот отвернулся. – Вставай! Пойдем, там всех вас ждет угощение и веселые игры. Пойдем, поиграешь!

Женщина взяла мальчика за руку, но тот вдруг зарычал и что есть силы вцепился в ее ладонь зубами, прокусив кожу до крови. Она вскрикнула и инстинктивно отступила, ошеломленная реакцией ребенка – а тот, воспользовавшись замешательством, выскочил в проход между сиденьями и побежал к выходу. Он не успел выскочить из салона, его поймал водитель.

- Куда собрался? Отсюда не сбежишь!

Иврам упрямо сопротивлялся, но справиться со взрослым мужчиной, конечно, не мог. Тот, удерживая мальчика за шкирку как нашкодившего кота, завел его в здание. Женщина, на ходу обматывая руку носовым платком, семенила за ними следом. Силой Иврама втолкнули в помещение, отделенную от большого и мрачного коридора бронированной дверью, за ней обнаружился светлый зал, похожий на игровые комнаты в детских домах, откуда и были доставлены все дети. Здесь было много игрушек и детских аттракционов, большой телевизор транслирующий мультфильмы, а так же накрытые столы, где были расставлены различные лакомства. Мальчики и девочки, увидев редкие угощения, тут же бросились к ним, позабыв обо всем на свете – и только Иврам, вместо того, чтобы заинтересоваться сладостями или игрушками, схватил детский стул и швырнул его в укушенную женщину. Однако у него не хватило сил, чтобы бросить его высоко и стульчик лишь ударил ее по ногам.

- Иврам, прекрати! – воскликнула она.

- Где моя сестра? – закричал мальчик в ответ. – Где Наста? Где она?

- Тебе уже объяснили, что вас распределили по разным детским домам. Успокойся, пожалуйста.

- Я не хочу быть здесь! – Иврам смотрел на женщину не мигая, его взгляд был не по-детски серьезным и… угрожающим. – Верните меня к сестре! Верните к сестре!

- Кто здесь так кричит? Есть проблемы, Любовь Анатольевна? – в комнате появился темноволосый мужчина невысокого роста, лет тридцати пяти, одетый в помятые брюки и рубашку на размер больше, чем следовало. Природа наградила его широколобым и скуластым лицом со слишком глубоко посаженными глазами, коротким носом и большим ртом, делающим его похожим на лягушку. Однако его голос – глубокий и гипнотический – компенсировал посредственность его внешнего вида.

- Нет, никаких проблем, товарищ Панов, - поспешно ответила женщина, с раздосадованным видом поднимая стул и отставляя его в сторону.