Война (СИ)

Минору умерла бы на месте, но больше не отпустила бы подопечную без охранника на прогулку верхом. Поэтому Сайэнн смирилась с присутствием слуги, тот молчал и держался на расстоянии, так, что они с Энори могли разговаривать свободно.

Хотя для него-то охранник вряд ли хоть что-то значил.

После выступления бродячих актеров виделись каждый день. Он сократил ее имя до «Сай», маленький лесной цветок. Так сразу и так просто, будто им обоим было не больше десяти лет… хотя ее и в десять уже учили быть маленькой барышней. Теперь же рядом с ней — воплощенная жизнь, даже не сметающая все барьеры — просто не замечающая их. Смешно… Минору уже думает про них невесть что, хоть пока и позволяет видеться; а Энори к ней прикоснулся только в день, когда помог выбраться из ручья и отвез домой. И не то чтобы Сайэнн большего не хотела, но не самой же делать шаги навстречу, она и так… Хотя на него только смотреть — и то счастье.

И разговоры у них на редкость невинные, хоть и не совсем подобающие достойной молодой женщине; она даже не думала, что может с таким азартом спорить о чем-то. Ей вообще спорить не полагалось, только смеяться и щебетать.

А слуги домашние наверняка болтают вовсю, но они ее не выдадут, они побоятся господина.

Девушка глянула на яркое небо, защищая рукой глаза. Хорошо здесь, в горах, на воле; журчит вода, словно поет…

Спутник был в трех шагах; даже если отвернуться, его присутствие ощущалось — как солнечное тепло.

— Иди сюда! — позвал, склонившись над углублением в ручье: чаша, словно выложенная плоскими камнями. Девушка с любопытством глянула через его плечо.

В воде носились маленькие темно-серебряные стрелки — мальки. Она немного знала про рыбу от отца. Верно, икринки отложены осенью, перезимовали в пруду, а сейчас вместе с ручьем устремились вниз.

Не удержалась, присела, опустила палец, пытаясь тронуть крохотную рыбку; не удалось, мальки рассыпались в стороны. А вода была совсем не такой холодной, как недавно, поймав Сайэнн в ловушку. Правда, до той речушки они сейчас не доехали…

Энори обернулся и с улыбкой посмотрел на спутницу.

— Здесь им трудно будет вырасти большими, придется плыть вниз, — метнув лукавый взгляд, теперь и он опустил руку в лужицу — серебряные стрелки снова метнулись врассыпную. Но он поднял ладонь — на ней лежала рыбка.

— Отпусти, — попросила девушка, и он тут же повиновался.

Вот так во всем будто бы для нее. Видимость только, но в эту видимость веришь, как если бы умирающий от жажды встретил мираж-озеро, и напился изнего, и нашел силы продолжить путь.

Не хочу быть, как мальки в луже, думала Сайэнн, пока поднималась, расправляла накидку. Им некуда плыть… а эти спасутся, если успеют, пока летом не пересохнет ручей.

— Пора, госпожа, — охранник приблизился — от валуна, что ли, отлепился? — и Сайэнн будто очнулась. — Мне велено привезти вас не позднее…

— Едем.

Не хочу возвращаться, думала девушка. Там снова запоры и стены, пусть и незримые, снова быть готовой в любой момент играть роль благодарной беспечной дурочки. А сейчас поворот, и охранник ненадолго выпустит их из виду, и можно еще немного побыть наедине. Ведь кто знает, когда кончится терпение Минору?

Охранник отстал — отчего-то замешкался, а спутник, словно прочитав ее мысли, оказался рядом, совсем рядом, и…

Малька она попросила отпустить, а вот ее — напротив, лучше бы никогда не надо.

Минору была не суровой — встревоженной, и в этот вечер, и на следующий день. Бродила по дому, переставляя разные мелочи — совсем на нее не похоже.

— Вы отказались уже от двух настоятельных просьб приехать.

— И что же? Здесь мне лучше. Уверена, он поймет.

— Госпожа, все это плохо кончится.

— Что ты такое говоришь, — глаза Сайэнн блестели. — В конце концов, могу я позволить себе небольшое развлечение.

— Я на все смотрела сквозь пальцы. Как вы попираете всяческое уважение к господину Таниера. Но честно ответьте себе — для вас этот человек все еще маленькая прихоть, недолгое приключение? Вам простилась бы даже неверность. Но что вы будете делать с глубоким чувством?

— Ты начинаешь меня раздражать. Разве кто-то просил тебя об этой заботе?

— Ваша мать. И моя искренняя привязанность к вам. Вы готовы перечеркнуть всю свою жизнь?

— Да, готова. Ты это хотела услышать?

— А он этого хочет? Что ему нужно от вас, помимо красивой оболочки?

— Мужчины, которых в женщине интересует только тело, иначе себя ведут.

— Так что же его интересует? Ваша душа, которую он бросает в водоворот?

— Тебе не понять. Это первый человек, который… — она запнулась. Ну как объяснить? — Он с интересом слушает, что я говорю, и не усмехается снисходительно, видя лишь ту самую «красивую оболочку»! Говорит со мной, как с равным, без скидок на «она женщина, она не поймет, а я знаю лучше, что нужно ей». А, и это не всё. Я рядом с ним живу, понимаешь? Я порой… как будто и не было этих двух лет, и у меня еще все впереди.

Слова эти Минору не успокоили.

Служанка — будто по ногам ее ударили — бросилась на пол, ухватилась за юбку Сайэнн.

— Госпожа, поезжайте в крепость. Все забудется…