Война (СИ)

Но не рискнуть полководец не мог — больше не выпадет подобного случая. Сейчас равнину Трех Дочерей им не удержать, надежда лишь на часть горной цепи на севере и востоке. Изначально и то было бы неплохо, а теперь так удачно сложилось… если сам и запретит выступать, У-Шен поступит по-своему. У него впереди вся жизнь, он хочет славы.

А Мэнго… желает большего.

Пришел, как обычно, ясный и светлый, на лице оттенки выражений меняются, будто рябь на воде — то насмешка, то радость, то ласковое внимание. Только страха никогда не видел на этом лице.

— Готов провести мои отряды под оползнями?

— Я смогу это сделать. Может быть, кто-то погибнет, но основную массу людей я доведу в целости. А обратно идти будет проще, все высохнет.

— Значит, хочешь покинуть ставку, — протянул полководец, — Вэй-Ши вчера с пеной у рта утверждал, что ты наш. Это он-то, который родной матери не доверяет. Что ты с ним сделал такое?

— Мы говорили мало. Но он смотрит на дела, не на происхождение.

— Я тоже смотрю на дела… Еще когда аталинец упомянул о тебе, это звучало интересно, и я был готов принять твою помощь. Но к тому, какой ты силой владеешь, какие о тебе слухи пойдут… — он провел пальцем по костяной рукоятке большого ножа, висевшего на поясе.

— Знаешь, что здесь изображено?

— Волчья охота.

— Не просто охота. Когда-то предок рухэй, дикий кабан, был маленьким, и на него охотились волки. Но кабан быстро бегал. И тогда главный волк сказал — я обернусь оленем, сделаем вид, что стая ловит меня, пробежим мимо, а потом набросимся. Так и поступили волки и олень-оборотень… Знаешь, чем все завершилось?

— Знаю, — рассмеялся проводник, — кабан притворился камнем, а свой облик придал валуну… Но все будет по-честному. Я зашел так далеко, что нет смысла перекидываться в кого-то еще.

— Хорошо, — ответил Мэнго, продолжая поглаживать рукоятку.

— Мне нужно время — все подготовить.

Только бровь дернулась, выдавая удивление:

— Что подготовить? Я думал, ты проведешь нас в горы…

— Чтобы вскоре вас взяли в клещи? Нет. Дайте мне отряд, и он разрушит Сосновую. Сейчас там всякий сброд, они не опасны. Идти в Юсен и оставлять эту крепость нетронутой смысла нет.

— Но узнав о разорении, не подтянутся ли туда?

— Будете наготове, успеете первыми — сил Хинаи не хватит заделать все дыры. Без опоры повиснут в воздухе.

— Звучит… дерзко, — Мэнго тронул пальцем полуседую бородку.

— Сейчас первый день месяца Кими-Чирка. Если продержитесь тут, недели через полторы-две пойдем на Сосновую. Разрушив ее, надежно закрепитесь в Юсен.

— Ты успеешь так быстро? Не лететь ли собрался?

— А если и так? — вскинул глаза, почему-то сейчас почти прозрачные, пугающе-светлые.

— Иди, я не собираюсь так скоро отдавать эту долину, хоть бы сюда пришли войска еще двух провинций, — улыбнулся Мэнго.

Костерок почти догорел, караульные спали, не ведая, что виновники их сна сидят у огня: молодой человек и молодая женщина, с виду чуть старше годами. Если бы кто наблюдал за этой парой не в первый раз и не знал, что тори-ай остаются в том облике, в каком умерли, и могут выглядеть только хуже, сказал бы — ее лицо округлилось, и тело тоже, как бывает с обеспеченными женщинами в праздности. Она была сыта, довольна, и с виду временно смирилась с несвободой.

— Ты позвал меня просто так, поболтать, или снова надо кого-то загрызть? — почти промурлыкала женщина, — Но мне сегодня не хочется…

— У меня… к тебе новое дело. Я должен покинуть войско, а ты останешься и будешь защищать Мэнго.

Красавица расхохоталась беззвучно.

— Что ты задумал?

— Не считай меня дураком, — почти кротко попросил Энори, — Понятно, что ты сделаешь, стоит лишь отпустить цепь. Я не могу взять с собой гребень, иначе он и тебя прихватит. Но я могу… — он выхватил нож и ловко отрезал прядь волос женщины.

— Ах ты дрянь, — прошипела она, подхватывая выскользнувшую заколку, — Что делаешь?? Волосы у меня не растут!

— А красивой быть нужно даже сейчас… — кивнул он, наматывая локон на палец. — Ты можешь разорвать глотку Мэнго и сбежать, но теперь я тебя найду. И стоячая вода не поможет.

— Чего тебе надо еще?

— Для начала костер, — кивнул на гаснущие угли, — Хворост я собрал. Несправедливо, тебе не важен огонь, а я его люблю, но не могу прикоснуться. Помочь с прической? — юноша потянулся к ней.

— Убери лапы, — прошипела женщина, уворачиваясь, сама кое-как закрепила заколку. Подбросила веток на костровище так, будто в лицо ненавистному существу напротив. Он больше ее не трогал и не заговаривал, пока тори-ай не успокоилась немного. Тогда рассказал, чего хочет — довести войска до Сосновой.

— И эти черные олухи приняли твои россказни за чистое золото? — с презрением спросила женщина.

— Но я и в самом деле намерен показать им дорогу и сделать ее безопасной.

— Ты не врешь никогда. Но только безумный поверит тебе и доверится, — рассмеялась названная Яаррин.

— Беспокоишься за войска Хинаи?

— Мне безразлично, я мертвая! Но это и твоя земля тоже, ты прожил тут годы, прикидываясь человеком — неужто совсем все равно?