Война Спартака (СИ)

- Не очень-то я буду стараться, - думала она про себя. - Ради Красса и Отечества в лепёшку разбиваться не собираюсь. Пока мне ничего не грозит.

Впрочем, Красс ничего особенного и не потребовал. Добраться до вожаков разбойников и тем самым помочь поникнуть туда же Донату, только и всего."

(Большая лакуна.

Сохранившаяся страница:

"... В довершение ужасного дня перед Спартаком предстала Фанния. Вид её был страшен, платье забрызгано кровью: в общей неразберихе римлянку чуть не прикончили. Увидя Спартака, она затопала ногами и яростно закричала, осыпая проклятиями рабов и требуя остановить бесчинства.

- Так их воспитали хозяева, - резко перебил он вопли женщины. - Ты упрекаешь нас в жестокости? Значит, римляне менее жестоки? Мы не добровольно оказались в Италии. Наша ненависть копилась годами.

Всхлипывая, Фанния рухнула на колени:

- Прекрати, прекрати резню!

- Встань, -поморщился Спартак. - Слишком много римлян уже обнимали мои колени, надоело.

Он и без этой римлянки знал, что бесчинства следует прекратить. Но как остановить обезумевших людей? Тогда, собрав трубачей, вождь велел играть сигнал к выходу из города. В конце концов большая часть рабов собралась возле Спартака, покинув Форум Анния.

Несмотря на поздний час и всеобщую усталость, он распорядился строить лагерь. Копали землю и насыпали вал, освещаясь факелами; на частокол разбирали соседние строения. К полуночи лагерь был готов.

Наутро Спартак собрал фракийских военачальников и начал говорить о вчерашних бесчинствах. За тем ли они обрели свободу, чтобы превратиться в грабителей и душегубов?

- Накажи виновных, - потребовал Медосад.

- Так и будет, - кивнул вождь. - Народ вручил мне власть, и я воспользуюсь ею. Все ли согласны со мной?

Военачальники единодушно постановили предать казни всех, уличённых в жестокостях и убийствах.

На главной площади лагеря, при большом стечении народа, полтора десятка человек, уличённых свидетелями в зверствах и убийствах, были безжалостно умерщвлены.

- Так будет со всяким, нарушившим приказ, - жёстко сказал Спартак.

Один из гладиаторов-телохранителей, стоявший позади него, насмешливо произнёс:

- Бей нас, клейми, жги калёным железом...

Это были слова гладиаторской присяги, лишавшей человека прав.

- Недовольные пусть уходят прочь, - резко повернулся к нему Спартак.

Грозный вид вождя заставил говоруна съёжиться.

Едва спартаковцы встали лагерем у Форума Анния, число их за несколько дней удвоилось, достигнув почти двадцати тысяч. Всё новые и новые беглецы приходили в лагерь повстанцев. Это не были уже забитые виликами сельские рабы, мечтавшие только об одном: освободиться от оков и эргастула, вволю попить, поесть, погулять. К Спартаку шли луканские пастухи. В осеннюю пору со всех концов Италии сюда, на юг, устремились стада овец и табуны коней, пасшиеся летом в горных лесах Апенин. Сопровождавшие их пастухи были молодец к молодцу: владельцы не доверили бы свои стада людям слабым и нерешительным."

Часть З. ЛУКАНСКАЯ ЗИМА

( Рассказ о мирной зиме в Лукании, когда возле Спартака собралось множество беглых рабов, и он организовал войско. Сохранилось два небольших отрывка.)

"1. УЧИТЕЛИШКО

Олор, человек робкий и чахлый, появился у гладиаторов ещё на Везувии: люди Крикса вытащили его из петли, когда он хотел повеситься в весёлом придорожном лесочке. Рождённый свободным, он был захвачен воинами Суллы, привезён в Рим и продан в рабство. Владелец так и ре смог ни к чему его приспособить, хотя старательно бил. Не выдержав ударов судьбы, несчастный решил наложить на себя руки и был спасён гладиаторами.

Обученный дома грамоте и не желая быть дармоедом, он по собственному почину собрал вокруг себя детей и начал обучать их буквам. Мальчишки тут же стали разбегаться. И вот он ходил по огромному лагерю от костра к костру в надежде отыскать очередного негодника.

Ночи в Лукании стояли холодные, люди грелись у огня. Олор нигде не видел знакомых лиц: в последнее время к гладиаторам сбежалось столько народа, что они совершенно затерялись в толпах луканских рабов. У костров слышались речи на совершенно непонятных языках. В отряд Спартака шли не только фракийцы, но греки, македоняне, италийцы, азиаты и даже скифы. Оборванные, забитые, измождённые непосильной работой и скудной пищей, они гневно рассказывали о жестокостях римских хозяев: тот потерял единственного брата, проданного в рудники, эта - ребёнка, выброшенного по воле хозяина; одного держали на цепи, как пса, другого пытали огнём, третьего клеймили, и всех секли ремнями, били палками и просто кулаками.

У одного костра сидело несколько молодых парней, в отличие от других молодец к молодцу. При виде Олора они замолчали; потом один, узнав учителя, спросил, не слышал ли он о замыслах вожаков. Олор объяснил, что хотя Спартак пару раз диктовал ему письма, в Военный совет он не вхож и знает не больше других. Польщённый вниманием, он поделился тем, что знал: