Война в Малой Азии в 1877 году: очерки очевидца.

Налево от высот, на которые поднимались наши храбрецы, по указанному выше ущелью пролегала узкая дорожка, извиваясь между двух гор. Дорожка эта вела к турецкому лагерю. Взобравшись по ней, охотники Грузинского и Тифлисского полков захватили занятый турками бывший на половине дороги завал и завязали меткую перестрелку с неприятелем. Пользуясь этим, генерал Комаров приказал втащить туда же орудия шестой четырехфунтовой батареи и сам поехал туда со своей свитой. Уж видят наши солдатики, как взлетает наша батарея; радостно замечают они, как два первых орудия заводятся вперед и снимаются с передков. «Вот-вот, — думают (рассказывали мне потом), — голубушка наша прыснет картечью и дело будет слажено»; но не тут-то было! Едва начальник колонны, генерал Комаров, появился позади только что занятого завала, едва первые два орудия шестой батареи отыскали место, где молено было сняться с передков, как все ближайшие турецкие завалы огласились новыми залпами, направленными в этот пункт. Несколько очевидцев говорили мне, что не прошло и минуты, как кучка всадников, где был генерал Комаров, батарея, лошади, прислуга — все исчезло. Моментально почти все конные были спешены и орудия остались без лошадей. Под генералом Комаровым одна лошадь убита, другая ранена; он сам получил сквозную рану в мягкую часть ноги, ниже колена; в взводного артиллерийского офицера угодили две пули; прислуга у орудий или перебита, или переранена. Пришлось оставить мысль поставить здесь батарею; расстояние до неприятельских ложементов было слишком близкое, другого же места, где бы могли удержаться, не скатываясь в кучу, орудия, не было на этих почти отвесных высотах. Шестой батарее приказано было вернуться назад, а из двух орудий, у которых были перебиты люди и лошади, одно окатилось в овраг, а другое осталось на месте2. Кто знает, как наши солдаты любят артиллерию, как дорожат ее присутствием в битве, тот может понять, что должны были почувствовать в эту минуту гренадеры, бывшие свидетелями описанной сцены. На содействие батареи нечего было рассчитывать; против ружейного огня, картечи и разрывных гранат неприятеля гренадеры снова оставались одни...

И они все-таки шли вперед, помышляя только о том, как бы добраться поскорее до неприятеля. Вскоре и командир Тифлисского полка, полковник Ридигер, был ранен. Пуля, по счастью, ударилась в шашку и рикошетом разрезала только ногу. Сделав перевязку, полковник Ридигер остался с полком, но не мог двигаться.

За отъездом раненого генерала Комарова старшим начальником в центральной колонне остался командир Грузинского полка, полковник Рыдзевский. Теперь, после того, как ближайший его помощник, командир другого полка, г-н Ридигер, был ранен, обязанность эта выпала всецело на долю г-на Рыдзевского... Со всех сторон слышал я впоследствии отзывы, свидетельствующее, что полковник Рыдзевский самым блестящим образом выполнил внезапно свалившуюся на него тяжелую задачу. Известно, какая критическая минута наступает в тот момент сражения, когда неприятель не только подается назад, но усиливает оборону, когда начальник ранен и выбыл из строя, когда ежеминутно убыль людей усиливается и ближайшие командиры убиты или ранены. В таких случаях в рядах солдат неизвестно откуда быстро распространяется сознание, что делается что-то неладное, что общего руководства нет, что сражение обращается в бесцельную бойню. В такие моменты, обыкновенно, легко падает дисциплина, проходит увлечение и на место его является чувство самосохранения, подсказывающее очень часто не совсем красивые поступки.

Положение гренадер, особенно тифлисцев, было критическое. Главный начальник был ранен, ежеминутно вражеские пули, градом сыпавшиеся со всех сторон, вырывали из строя товарищей, офицеров, ротных и батальонных командиров, а между тем впереди все еще оставались почти неприступные высоты, для достижения которых нужно было все присутствие духа и полная свежесть физических сил; а силы эти в значительной степени были уже подорваны еще до начала сражения — походом в 15 верст и продолжительным стоянием на месте под палящими лучами солнца. Все это, без сомнения, очень хорошо сознавал полковник Рыдзевский. Пренебрегая собой, он обходил ряды, ободрял людей и, образуя команды охотников, лично водил их на неприятеля. И дух гренадер ни на минуту не ослаб, и, изнемогая от физической усталости, гренадеры подвигались и подвигались вперед.