Война в немецком тылу. Оккупационные власти против советских партизан. 1941—1944

К тому же, как докладывал в своем донесении № 2365/42 от 31 июля 1942 года о развитии партизанского движения за период с 1 января по 30 июня 1942 года начальник полевой полиции при штабе Главного командования сухопутных сил (NOKW 2535), контрпропаганда партизан выставляла аграрную реформу как вынужденное мероприятие, осуществляемое под давлением складывавшихся для немцев тяжелых условий и которое будет немедленно отменено после улучшения положения германских войск на фронте. И пока окончательное осуществление реформы на протяжении многих месяцев из-за столкновения интересов различных немецких ведомств откладывалось, партизаны стали со своей стороны «от имени Сталина» перераспределять землю. Причем выделявшиеся ими наделы были вдвое больше. Об этом, в частности, писал 18 марта 1943 года в своих предложениях по организации борьбы по уничтожению партизан в тылу немецких войск и на вверенной ему территории командующий тыловым районом группы армий «Центр» (PS 1685).

В противоположность половинчатым мероприятиям по ликвидации коллективных хозяйств в указе Гитлера содержалось распоряжение о выделении крестьянам приусадебных участков вдвое больше прежних, что являлось хотя и скромным, но зато подлинным наделением их землей. В нем предусматривалось оставить эту землю без обложения земельным налогом, но со снятого с нее урожая определенный налог они должны были все же заплатить. Вот в этом шаге крестьяне увидели реальную меру на пути осуществления роспуска колхозов, и они, согласно сводке начальника IV управления РСХА A 1–1 В/41 о положении дел в СССР № 180 от 13 марта 1942 года, направленной в адрес начальника германской полиции безопасности и СД (NO 3232), начали заверять германские власти в том, что при дальнейшем распределении земли приложат все свои силы для снабжения Германии достаточным количеством хлеба.

Между тем агрономы из числа местных жителей рекомендовали немецким экономическим инстанциям отбросить все сомнения и немедленно начать раздачу земли. Несмотря на нехватку лошадей и подвод, а также отсутствие государственных запасов зерна, как отмечалось в сводке начальника IV управления РСХА A 1–1 В/41 о положении дел в СССР № 189 от 3 апреля 1942 года, русские крестьяне были готовы засеять свою новую землю даже в том случае, если бы им пришлось при этом голодать. Наиболее же рассудительные из них уже давно подготовились к предстоящей реформе и создали небольшие резервы посадочного материала, а другие были готовы использовать для сева причитавшееся им натуральное вознаграждение, поскольку оставшихся запасов в колхозах на это явно не хватало (NO 3238).

Вначале, однако, немецкая реформа от намеченного общинного хозяйства не отходила. Работоспособные сельские жители по-прежнему были обязаны возделывать общинные поля. Нетронутым оставался и главный источник недовольства – вознаграждение по обязательным дневным нормам или так называемым трудодням. Подлинный же шаг на пути отхода от коллективного ведения хозяйства был сделан только через несколько месяцев с созданием сельскохозяйственных товариществ. Однако и тогда выделяемые наделы оккупационные власти в собственность крестьянам так и не передали, хотя собранный с этих делянок урожай у них оставался.

К решительной расколлективизации после опубликования аграрного закона приступили сразу только в зоне ответственности экономической инспекции «Север». Благодаря системе взаимной помощи и высокой готовности у населения трудиться первоначальные трудности удалось преодолеть, и к лету 1942 года процесс роспуска коллективных хозяйств можно было считать завершенным.

Поля и луга без прохождения промежуточной ступени в виде общинной формы собственности передали непосредственно крестьянам, а пастбищные и лесные угодья – деревенским общинам. Причем, согласно месячному отчету за период с 1 по 31 мая 1942 года экономического штаба при штабе группы армий «Север» от 6 июня 1942 года № 637/42, в отличие от других областей, при распределении земельных наделов здесь от крестьян доказательств их политической лояльности к новой власти не требовали. Последняя же фаза приватизации на этой территории была завершена в середине 1943 года. При этом у крестьян сохранялась возможность перейти к хуторской или иной форме частного ведения хозяйства.

Что касается других оккупированных территорий, то там для окончательного передела земельных угодий потребовалась длительная модификация немецкой восточной аграрной политики. Частную собственность на обрабатываемую крестьянами землю министерство по делам оккупированных восточных областей объявило в своем указе лишь в апреле 1943 года. Однако борьба между различными ведомствами, выступавшими за и против приватизации и определявшими окончательные условия ее осуществления, продолжалась до сентября 1943 года, когда такое действенное средство в ведении психологической войны практически стало бесполезным. Ведь уже в скором времени у любой немецкой аграрной политики почва из-под ног в буквальном смысле слова была выбита.