Война в немецком тылу. Оккупационные власти против советских партизан. 1941—1944

В заключительном же положении данного разъяснения содержится требование, чтобы понятие «партизан» применялось для всех подразделений и групп из советских солдат, переодевшихся в гражданскую одежду и выполнявших задачи, характерные для ведения «народной войны». Таким образом, в результате переложения ответственности за обхождение с этими силами противника на отдельных командиров, которые могли принимать решения в зависимости от их личной оценки тактической целесообразности, этим указом в целом предписывалось то, что и без того практиковалось.

Вместе с тем от командных инстанций вермахта не могло укрыться то обстоятельство, что в подавляющем большинстве советскими солдатами двигало отнюдь не фанатическое стремление продолжать боевые действия и не желание вести независимую жизнь бандитов. По большей части в основе их поведения лежал элементарный страх, ведь советская пропаганда, особенно в рядах Красной армии, постоянно утверждала, что немцы расстреливают всех военнопленных. К тому же они боялись умереть с голоду в пересыльных лагерях, чему население действительно часто становилось свидетелем. Поэтому такой судьбе советские солдаты предпочитали неизвестность и трудности жизни в подполье. Не случайно в донесении разведотдела штаба 3-й танковой группы от 9 сентября 1941 года говорилось о необходимости раздачи военнопленным сигарет и продуктов питания на глазах у местных жителей, «чтобы устранить страх» у отбившихся от своих частей советских солдат перед добровольной явкой в соответствующие немецкие инстанции (NOKW 688).

Между тем после окончания боевых действий часть советских солдат под видом гражданских лиц осела в различных населенных пунктах. Другие же зарегистрировались в немецких комендатурах как политические заключенные, бежавшие от гонений советского режима, о чем, в частности, сообщалось в отчете о проделанной работе и о складывавшейся обстановке начальника германской полиции безопасности и СД № 6 от 25 ноября 1941 года (NO 2656).

В то же время представлявшееся первоначально необходимым выявление силами полиции и имперской безопасности «ушедших в подполье» подразделений советской армии, которых рассматривали как наиболее опасных инициаторов создания партизанских отрядов, на деле оказалось весьма неудачным мероприятием, имевшим далекоидущие последствия. Дело заключалось в том, что этим осевшим в селах переодевшимся в гражданскую одежду солдатам, если им не удавалось доказать, что они являются дезертирами, грозил расстрел. Так, в приказе № 15 штаба 56-й пехотной дивизии от 12 июля 1941 года значилось: «…Солдат, переодевшихся в гражданскую одежду (опознаваемых по короткой стрижке), после установления их как красноармейцев надлежит расстреливать. Дезертиры составляют исключение…» (NOKW 1458). Поэтому после столь опасных попыток затеряться среди местных жителей и начать мирную жизнь оставшиеся из них в большинстве своем предпочитали укрыться под спасительными покровами леса.

К тому же после прекращения боев на передовой населению под страхом строжайшего наказания запрещалось принимать у себя красноармейцев, ухаживать за ними и снабжать их продуктами питания. За такие действия, в которых немецкие инстанции были склонны видеть только пособничество партизанам, жителям грозил расстрел, что в большинстве случаев приводилось в исполнение. Так, в отчете штаба 16-й армии о боевых действиях за период с 22 июня по 21 декабря 1941 года содержится следующая запись: «…Медсестра Регина Анштая расстреляна за уход за спрятавшимися красноармейцами и владение немецкими наручными часами». В нем приводились и другие подобные примеры (NOKW 2088).

В одном из расклеенных в населенных пунктах настенных объявлений, согласно отчету начальника контрразведки штаба командующего тыловым районом группы армий «Юг» № 1125/41 от 29 июля 1941 года о принятых мерах по умиротворению оккупированных областей, отставшие от своих частей советские солдаты призывались явиться до 8 августа 1941 года в ближайшую инстанцию вермахта. В нем содержалось и предупреждение о том, что после этого срока каждый задержанный красноармеец будет рассматриваться как партизан (NOKW 1620).